«Боюсь, до народного бунта недалеко», - говорит он.
Известный своим, мягко говоря, скептическим взглядом на современный кинематограф, Александр Гордон в скором времени грозит показать общественности, как надо снимать кино. К выходу в прокат готовится его третья картина - «Огни притона» - с Оксаной Фандерой в главной роли. «Я сделал картину, которая мне нравится как зрителю. И в этом смысле это некоторый манифест. Я называю свой фильм тихо и скромно: кино с человеческим лицом», - говорит Гордон.
О кинодиагнозах
- Что бы ни говорили о нашем кино, но оно очень точно отражает российскую действительность: каждый кинематографист сам по себе, никто никого не слышит, нет ни общего процесса, ни общения. Кроме того, чётко вырисовалась тенденция, которая лично мне не очень понятна: режиссёры настойчиво, с упоением, холодно и цинично ставят сегодня диагнозы обществу. Я считаю, это вообще не задача художника. Для этого есть философы, учёные, политологи, социологи наконец. А художник - он должен радовать, впечатлять, утешать, злить, провоцировать, заставлять думать о себе хуже, чем ты есть на самом деле, или наоборот.
О паровозе над пропастью
| Досье | |
|---|---|
| Александр Гордон родился в 1964 г. в Калужской области. В 1987 г. окончил актёрское отделение Театрального училища им. Щукина. Радио- и телеведущий, журналист, актёр, режиссёр, руководитель Мастерской журфака Московского института телевидения и радиовещания «Останкино» (МИТРО). Трёхкратный лауреат ТЭФИ. | |
Традиционно так сложилось, что народ у нас выживает отдельно от государства. Опыт этот имеет глубокие исторические корни - хороших времён для жизни простых граждан в России никогда не было, всегда были времена для выживания. Вот народ и выживает на уровне коллективного бессознательного. А власть? Власть традиционно не знает, что делать, отчего нас и шарахает из стороны в сторону. Сейчас вот мы вдруг решили, что хотим быть постиндустриальным обществом. Здорово! Только власть на секундочку забыла, что для этого нужна настоящая революция, сопоставимая с революцией 1917 года, или чудовищные реформы Сталина со всеми коллективизациями и лагерями. Только так аграрную страну возможно разом перетащить в индустриальную эпоху. Только путём колоссальных жертв!
Мы почему-то решили, что трамплином нам может послужить, с одной стороны, постсоветское индустриальное наследство, которое уже доживает свой век, а с другой - иллюзорно уповаем на Силиконовую долину. Да не спасут нас ни 10, ни 15, ни 20 «Сколково»! У нас почему-то рационализаторы стали называться инноваторами. Но это же чушь!
Инновации в чистом виде - это кино! То есть появляются идея, сценарий, под них находятся деньги, и в конце концов всё это выливается в тиражируемый бизнес. Где это у нас?! Когда будет?! А самое главное - так ли это остро необходимо именно сейчас?! Я считаю, куда лучше было бы ограничить свои амбиции - навести порядок в финансовой сфере, в кои-то веки построить уже наконец сеть дорог, которая объединила бы страну. Да что там говорить - давно пора в наших городах и деревнях навести элементарный человеческий порядок, в смысле - попросту прибраться. Пусть будет бедненько, но чистенько! Если мы будем копаться в своём огороде и повернёмся к остальному миру, извините, задницей, то и мир успокоится. Ведь сейчас мы всех сильно напрягаем. Мы агрессивно, толкаясь локтями, упорно пытаемся пролезть туда, где нам делать нечего. Особо деятельные инициаторы всего этого кричат: «Если мы сейчас не прицепимся к этому паровозу - мы отстанем навсегда!» Ребята, а кто вам сказал, что этот паровоз не летит в пропасть?! Вы что, не видите, какие цивилизационные изменения происходят?! Вы не понимаете, о чём свидетельствуют все эти кризисы?! Ответы на эти вопросы витают в воздухе, и народ интуитивно их улавливает. Именно поэтому на майские праздники, выходные, отпуска народ подрывается как сумасшедший и летит на свои шесть соток. Что бы там ни происходило, а земля - она всегда прокормит.
О тоске по кровопийцам
То, что социальная напряжённость в обществе год от года растёт, очевидно, и не чувствовать этого невозможно. Народ уже кричит, но пока этот крик безмолвный, немой. Но и в этом безмолвии люди транслируют свою позицию. Например, производительностью труда. Сейчас ведь - как в советские годы: если они думают, что они нам платят, пусть думают, что мы работаем. И этот немой протест становится всё слышнее, но слышнее, увы, не для царских ушей. Все изменения, реформы, борьба с коррупцией - это игры в песочнице. Дальше разговоров и косметических преобразований ничего никуда не двигается.
Вспомните феноменальные итоги скандальной акции «Имя Россия». Сейчас неважно, кого там сделали победителем, важно, что по всем показателям на лидерское место в глазах народа явно претендовали Сталин и Пётр I - жесточайшие диктаторы. Так почему же народ интуитивно тянется к железной руке? Вспоминаются слова Бродского: «Говоришь, что все наместники - ворюги? Но ворюга мне милей, чем кровопийца». Прошли те времена! Сейчас уже кровопийцы милее, чем ворюги! Воровство и бесстыдство достигли таких размеров, что становится страшно. Люди тянутся к тому, кто покрепче. Я не говорю, что это путь, выход. Я говорю, что до этого довели!
У нас сегодня даже президент не может настоять на том, чтобы его решения исполнялись вовремя и корректно. Коррупционер чувствует в России себя абсолютно спокойно, потому что у него всегда есть крыша. И пока президент будет говорить про коррупцию, не называя конкретных имён высокопоставленных чиновников, пока дело будет ограничиваться наказанием мелких сошек, ничего не изменится. Без кардинальных мер, боюсь, уже не обойтись. Вот если бы половину наших властей предержащих завтра повесили за коррупцию, как это делается в Китае… Повесили с предъявленными и доказанными обвинениями, с неопровержимыми свидетельствами и т. д. Вот тут иммунитет к взяткам у чиновников выработался бы железный.
О предчувствии бунта
20 лет мы живём в новой стране, и 20 лет мы по-прежнему не можем понять, куда идём. А самое страшное - выросшему за эти годы новому поколению мы так и не смогли дать образ будущего. Отсутствие этого образа, мечты - ещё одно неутешительное отличие России от цивилизованных стран. Раз нет образа будущего, то называть страной то место, где мы сейчас живём, пока рано. Так же как и рано называть народом людей, которые тут живут. У нас не страна, а географическое пространство, не народ, а народонаселение. Ибо нет у нас общества людей с некими общими ценностями, идеалами, убеждениями. При этом обратите внимание на количество бурно развивающихся субкультур.
Почти все эти субкультуры маргинальные: от футбольных фанатов до антифашистов. Это очень активные молодые люди, у них есть запал, внутренняя энергетика - то, чего нет у государства. С одной стороны, они - реальная угроза, источник русского бунта XXI в. С другой - эти субкультуры могут стать той самой питательной силой, которая сможет задать хоть какое-то поступательное движение обществу в плане идеологии.
«Луганск. Своими глазами». Туляки отвезли помощь ветеранам ВОВ Донбасса 
Почётный донор Юрий Князев: «Думаю о том, что помогаю конкретному человеку» 
«Колхозник» Охлобыстин о либеральном фашизме, детях и базовых ценностях 
Дмитрий Медведев работает в «АиФ» 
Марина Ковсман: «Животные – часть цивилизованного общества»