Алексей Романцов, участковый Пролетарского района, выходит ко мне в холл, сжимает в приветствии мою руку и ведёт в кабинет.
Наша служба
Сажусь на стул для посетителей. Алексей – в потёртое кожаное кресло. Складывает руки на животе. Его напрягает моё присутствие. Меня - жужжащий компьютер.
- Обычно много вызовов?- спрашиваю, боясь заскучать.
- Да когда как, бывает, утром уедешь и к позднему вечеру вернешься. Всегда по-разному. Чудиков не поймешь, - усмехается полицейский. – Я уж 10 лет работаю, но «график» вызовов так и не понял. Сразу после вневедомственного института пошёл в милицию. Мой отец тоже был участковым.
Алексей сидит, опершись локтями на колени, иногда исподлобья на меня бросает короткий взгляд :
- Хочешь газету нашу почитать? Или в кресле побалдеть?
На третьей странице полицейской газеты во всю полосу материал с заголовком «Мое призвание - сельский участковый»…
С чтением не завязалось, принимаю предложение «побалдеть».
Кресло удобное . Мы с Алексеем немного подремали. Звонок.
- Там труп нашли на улице Марата. Со мной поедешь? Да? Собирайся!
На ходу одеваясь летим в «канарейку», так называют легковушку ППС.
Плохо пахнет
- Это ещё кто?- спрашивает ППСник
- Журналист, материал делает, - копаясь в своей папке, отвечает мой подопечный.
- Ооооо…. ПРЭЭССА. Не слабо.
Через пару минут мы на месте. К нам в развалочку идёт грузная женщина с тяжеленными сумками. Задыхаясь от переживаний, что-то невнятно кричит. Оказалось, соцработник. Пришла к человеку, а он мёртв. Вот, вызвала полицию.
Отправляемся в барак. От окон осталась лишь рама. Вместо стекол пленка, снятая с рекламных стендов. Облупившиеся стены и покосившаяся на петлях дверь. Жутко пахнет. Трупный запах пробивает насморк, вынуждает спрятать нос в ворот куртки. В комнате куски грязи, мусор. На кровати лежит худощавый бородатый мужчина со скрещенными на груди руками. Рядом крыса размером с кошку. Смотрит на нас и быстро юркает под кровать. Пальцы, предплечья и кисти человека неровно обглоданы до костей. Кожа на конечностях ежится, открывая красную плоть.
-Твооюю мать…, - произносит кто-то из полицейских.
Выхожу на улицу перевести дух. Там Алексей допрашивает соц. работницу.
- Сколько лет умершему, давно ли за ним ухаживаете, как зовут?...
- Ему 73 года. Ухаживаю два месяца, до этого другая за ним ходила. Приходила как и надо, три раза в неделю. Он же на половину парализован был: ноги почти не рабочие. Как обычно убиралась у него, еду приносила, да и уходила, что с ним ещё делать…
- Давно заходили к нему?
- В понедельник, в среду выходной был. Мне дали его по работе, а по собственной инициативе какая надобность ходить? Сто лет его не видела, и не нужен бы был.
- Если он парализован был, то как ел, пил? – спрашиваю.
- Так там тумбочка рядом с кроватью, идите посмотрите. Всё ему ставила на неё, так он и жил, - говорит добрая женщина. - И вообще, за такие условия берут 2500 тысячи рублей в месяц, жить здесь страшно. Родственников у него нет. А мне его нужно прокормить его месяц на 5000 тысяч рублей. На днях говорю плотнику, зайди, почини дверь, болтается. Он отказался, говорит, там плохо пахнет.
- Мне идти можно? А то ещё живые меня ждут!
Где мой клиент?
Алексей составляет протокол и просит вызвать криминалиста и «труповозку».
Минут через 10 приезжает « газель». Из нее выпрыгивает мужчина в гражданском и с чемоданом. Криминалист.
- Где мой клиент?
Морщится от запаха, оглядывает комнату, надевает перчатки и осматривает тело, диктуя в протокол:
- Следов насилия нет, шея без гематом, конечности объедены …. – зевая снимает перчатки и выходит на улицу. Иду за ним.
- А вы давно криминалистом работаете?
- Более 20 лет – сухо отвечает собеседник.
- Тяжело было привыкнуть к таким картинкам?
- Главное этот негатив в семью не нести. Психику настроить правильно и всё будет хорошо. Это пустяки, если честно. В 90-х похуже было. Бывало, заходишь в комнату и случайно наступаешь на внутренние органы людей - расчленёнка, так сказать- с прежним спокойствием зевая отвечает.
Ко мне подходит Алексей.
- Ты, если хочешь, езжай в участок, отдохни. Тут все равно больше ничего не будет, сейчас «труповозку» ждать ещё.
- Лучше погулять….
Через два часа захожу в «наш с Алексеем» кабинет, из которого уже несётся храп. За столом сидит девушка-участковая, заполняет журнал, в кресле спит мужчина. Просыпается, бросает недовольный взгляд, что-то бурчит и вновь засыпает.
Через 25 минут входит мой полицейский в хорошем расположении духа. За ним - цыганка с девочкой лет 9, совершенно не похожей на неё.
Моя молчаливая новая знакомая, словно не замечая цыганку, смотрит недобро на меня.
- Кто это? – спрашивает Лёшу, тыча в меня пальцем.
- Журналист.
- Делать не хрен ему! – агрессивно бросает она и уходит.
- Шапку зачем украли?- спрашивает Алексей цыганку.
- Не брала я ничего, на ней ценника не было. А таких я никогда не носила, вот и решила взять, она ж бесхозной валялась… - говорит та, заплетающимся языком.
Кабинет наполняется алкогольными парами.
Диалог прерывает телефонный звонок. Девочка с глазами, что горное озеро, говорит: «Бабушка звонит! Ма, не говори где мы, сбрось звонок!». Так повторяется не раз.
Пробив по базе данных «клиента» Алексей выясняет: судима по статье 228- наркотики. Женщина страстно отпирается от былых заслуг, участковый берёт с неё подписку о невыезде и отпускает.
- Ты обедал? – спрашивает меня Алексей. – Ну, тогда садимся, а то опять вызовут куда-нибудь.
Пока мы пируем, поедая собранный родными моего участкового тормозок, приходит второй участковый. Андрей (фамилию он постеснялся назвать, наверное, от большой скромности) худощавый, с впалыми глазами и ростом, наверно, в два с лишним метра. Рассказывает анекдот про «в школе плохо учился, вот и решил стать полицейским». Желает приятного аппетита и садится составлять бумаги.
Новый вызов. Едем. Крики, слёзы. Из квартиры выгоняют квартиросъёмщицу. Как объяснила хозяйка, постоялица водила в дом мужиков, буянила и пускалась почти все грехи Содома.
Обе стороны написали друг на друга заявление, на чем и разошлись.
- И так каждое дежурство… – обреченно произносит Алексей.
Не заезжая на базу, принимаем ещё два вызова. Бытовуха.
Попал в историю!
На часах 21.00. Участковые делают ставки, будет ночь спокойной или нет.
Идиллию нарушает звонок. В соседнем доме буянит сожитель. Но до нашего прихода, он убегает в неизвестность. Считай, зря съездили. И опять вызовы по этому адресу. Терпение Андрея кончается, ему надоело бегать туда-сюда, и он зарекся поймать негодяя. Дебоширом оказался житель Пензы. Изрядно выпив, он пришёл к своей гражданской жене, но та его в дом не пустила. С того и началось… Дебошира Лёху убедили забрать свои вещи из квартиры и последовать за нами.
Пакеты с вещами Леха раскидывает по лестничной клетке, но по приказу полицейских следует за нами в участок. Вдруг начинает упираться и пытается убедить, что дверь не вышибал, и уж точно не кричал. Как бы красиво ни пел, его ведут в кабинет.
- За что срок-то шьешь, начальник? – прям как в фильме про Одесских жиганов, спрашивает Леха.
- Пока не придумал, но три протокола точно тебе выпишу, уморил ты меня, - говорит Андрей.
- Да иди ты …
- Разговорчики тут! – строгим голосом произносит участковый.
- А может я в «Историю» ночевать пойду? - имея ввиду отель, бормочет Леха.
- Леха, братан, на «Историю» у тебя денег не хватит, давай-ка лучше рядом с нами переночуешь, вдруг по дороге что случится с тобой, – с иронией говорит двухметровый полицейский.
Начало четвёртого. Вызовы продолжаются. Парень избил свою девушку, пьяные гости побили хозяйку, затопили квартиру. Народ развлекается, кто во что горазд. Полицейские мотаются, как заведённые, составляют протоколы. Семь утра. Моя смена и смена нашего фотографа закончена. Ура!
- Ребята! Мы собираем вещи! Спасибо за гостеприимство!
- Приходите ещё, – со справедливо безнадёжной улыбкой говорит Андрей.
На улице густой туман, свежий воздух. И так легко дышится. И хочется не вспоминать о крысах, заброшенных стариках, о героях малаховских передач, и не думать о том, куда ещё придётся сегодня, завтра, послезавтра, из года в год выезжать нашим участковым.
«Романтики - в полиции». Андрей Ярцев о мультиках, людоедах и барабанах 
Непотопляемые. Кто справится с торговцами самогонкой? 
Без арматуры в рукаве: полицейские впервые соревновались в армрестлинге