Мои друзья-приятели детства и юности - Толя Чередниченко, братья Ефименко - Сашка и Толян, Вовка Ермоленко, Вовка Гредюшко, братья Притула, Людка Бойко, Зойка Волченко, Валя Стукало, Толик Добролежа, Вовка Доценко, Женька Карамушко. И никогда я не задумывался над тем, что у них звучные украинские фамилии, какого они роду-племени. Мы жили в одной стране и говорили на одном языке. У каждого своя судьба, а в ней страницы, которые невозможно переиначить, потому что жизнь потеряет всякий смысл. Мы - послевоенные дети. Мы пели песни наших отцов и матерей. И неудивительно, что в ребячьем кругу наряду с «Катюшей», «Землянкой» звучала песня «Распрягайте, хлопцы, коней». Сегодня в мире что-то произошло и поменялось. Но это в мире, а в памяти…
Карам
... В трёхстах километрах от Москвы и, по сути, за порогом Тулы начинается российская глубинка. Областной центр и провинциальный городок Ефремов связывает хорошая дорога федерального значения, но всё равно это - российская глубинка. А если от «федералки» сделать шаг в сторону, уйти по большаку, залатанному то там, то здесь кусками асфальта, километров через двадцать с гаком окажешься в старом русском селе Архангельское, центре Каменского района, с населением не более двух тысяч человек. Есть здесь средняя школа, Дом культуры, больница, пекарня. коммунхоз, электросети, дорожный участок и - самое значимое для автолюбителей - бензоколонка, которая работает круглосуточно. Сохранился Дом приезжих, но гостиница чаще пустует.
Жители райцентра и близлежащих деревень знают друг друга в лицо. И любая мало-мальски важная новость уже через час известна всей округе. В деревне «сарафанное радио» работает быстрее, чем сотовая связь. Но на этот раз все было не так.
Евгений Петрович Карамушко, в кругах шире границ Каменского района известный и как Карам, - музыкант от бога. Можно успешно окончить музыкальную школу, училище и даже консерваторию, но инструмент в руках будет «деревянным», звук - «тупым», не затрагивающим тонкие душевные струны. У Петровича даже обычная пила поёт так, что самому петь хочется.
Почитателей достаточно, а он, как всегда, поскромничал и не разрешил инициатору мероприятия Ирине Мацневой придать большой огласке организацию своего творческого вечера: юбилея нет - что шуметь без толку… А что есть? Музыка, творчество, ученики, друзья, уважение односельчан. Но Ирина сделала всё так, как надо, хотя пожелания Петровича учла. На встречу пришли те, с кем, так или иначе, музыкант связан творческими узами.
Притяжение родины
Неожиданно возникает необъяснимый зов из мест, где прошли твои лучшие годы. Объяснить это невозможно: что-то засвербело под сердцем, застряло в голове, стало поистине преследовать в любое время суток, а посетив ночью, не уходит. И ты принимаешь решение.
Так через два десятка лет я вновь оказался в Архангельском. Как? Просто взял и набрал номер домашнего телефона Петровича в надежде, что за эти годы он не изменился. В трубке услышал:
«Да».
«Привет, Карам!»
«Здорово! Ты где?»
«В Туле».
«А я подумал, приехал к нам»… - в голосе разочарование.
«Неужели ждёшь?»
«Мы тебя всегда ждём».
«Завтра буду».
Назавтра я слово своё сдержал.
«Поехали на деревню», - предложил Петрович. Так здесь принято: райцентр называют районом, а всё что рядом - деревни.
У Муравского шляха
В полутора-двух километрах от Архангельского - деревня Подлозинка, в просторечии Муравка, потому что расположена вдоль древнего Муравского шляха. Здесь родина жены Евгения Петровича - Татьяны Михайловны. Дом на деревне - не дача, а летняя «резиденция» семьи, в которой в любое время года хлебосольно принимают и родственников, и друзей. В доме тепло в прямом и переносном смысле, потому что он газифицирован.
В этот вечер мы засиделись за столом. Вспомнили живых и ушедших в поднебесье. Не делили жизнь на прошлое и настоящее. Для нас она действительность, во всех красках, оттенках и интонациях. Своего житья-бытья касались только вскользь.
Далеко за полночь засобирались в райцентр. Уже на выходе из дома, когда Татьяна Михайловна направилась к выключателю, чтобы убрать свет в зале, я обратил внимание на прибранный гостевой стол, на котором одиноко стояла непочатая бутылка спиртного, и усмехнулся в усы. Петрович съязвил:
«Что-то вспомнил?»
«А что, нечего?»
Мы рассмеялись, вспомнив о том, как давным-давно посреди ночи раздался телефонный звонок:
«Спишь в такую ночь!» - голос Карама кипел от эмоционального возбуждения.
«Что случилось?»
«Знаешь, что вытворяет соловей? Хватит дрыхнуть как пожарная лошадь. Подгоняй к музыкалке».
«Ты совсем очумел, Карам».
«Приходи, ты такого не видел».
На ходиках второй час ночи. Звонок Карама не удивил. Это его стиль. Либо принимаешь его, либо ты ему не друг. Петрович никогда никому ничего не навязывает: он предлагает - выбор за тобой. Я лениво и с ворчанием оделся, вышел на улицу, глянул на небо, и перехватило дыхание… Крупные и мелкие, далекие и близкие майские звёзды дарили свои неповторимые бриллиантовые улыбки! «Мама моя! - прошептали губы, - мог бы проспать и не увидеть такую красоту». Стряхнув остатки сна, засеменил к музыкальной школе.
Петровича нашел с баяном в руках под высоким деревом, росшим рядом с музыкалкой.
«У тебя часом «крыша» не поехала?»
«Тихо, - прошептал Петрович, - сейчас запоёт».
«Кто?»
«Соловей».
«Где он?» - спросил я разочарованно.
«Где-то там», - он пальцем ткнул в небо.
«На дереве?»
«Где же ему ещё быть…»
Необычный концерт
И тут невидимая птаха, скрытая листвой, запела, защёлкала, выдавая такие коленца, что дух захватывало.
«Хорош тенор. Как берёт верхушки! Чисто, легко и с запасом. А теперь слушай».
Петрович взял первые аккорды песни «Подмосковные вечера». Соловей затих, но через секунду с вершины могучего старого дерева округу наполнили неповторимые переливы мелодии в исполнении маленькой пичуги. Казалось, соловей соперничает с баянистом, вытягивая восхитительные сольные интонации. А музыкант, чётко определив для себя положение аккомпаниатора, задавал всё новые и новые мелодии.
Необычный концерт продолжался около двух часов, а когда солист затих, я увидел, что мы с Петровичем не единственные слушатели.
«Ну ты даёшь, Петрович, - пробасил коренастый мужик, привалившись к стволу дерева, - полвека прожил, а такого слыхом не слыхивал и видом не видывал».
«Это же Петрович!» - воскликнула невесть откуда взявшаяся техничка школы тётя Шура.
«Рассказал бы кто - не поверила», - восхищённо обронила другая общая знакомая…
Вдохновение земли Тульской
В тот первый приезд в Архангельское после долго отсутствия мы тормошили «архив» нашей памяти. В семидесятых-восьмидесятых годах вдвоем написали много песен для участников художественной самодеятельности районного Дома культуры, агитбригады, солистов. И никогда не предлагали их «постороннему глазу». Возможно, считали свои песенные пробы несовершенными, Но спустя десятилетия мы вернулись к тому источнику, из которого впервые утолили жажду творчества. И не нашли ничего наивного в наших «опусах».
«Собрал бы ты всё, что осталось. Надо издавать», - предложил я Петровичу, веря, что только он мог сохранить и ноты. Карам, как всегда молча, внял предложению и уже через неделю выслал мне тексты, ноты и не «пожадничал» сказать сердечные слова в адрес Фаины Норкиной, которая была первой исполнительницей всех наших песен, а ещё и хранительницей «чужого добра».
Но… что-то затормозилось, идея покрылась налетом паутины. Тема возникла вновь, когда Петрович подогнал мне видео с комментарием, из которого было очевидно, что наше совместное творчество обретает второе дыхание благодаря преподавателю Архангельской детской музыкальной школы Ирине Мацневой. Она не только аранжировала песни, она их исполнила и записала.
Вскоре пришло письмо от Мацневой. Буря эмоций! И сразу предложение провести творческий вечер Петровича. Он это заслужил своей преданностью Каменке. Память в который раз сделала подсказку. Ирина права. Петрович мог быть баянистом прославленного хора имени Пятницкого, но никуда не уехал. Преподаёт в детской музыкальной и Архангельской средней школах, работает в районном Доме культуры, а также с фольклорной группой «Околица», которая находится в посёлке Молчанова, за двадцать километров от райцентра. Он везде желанный человек.
Ирина переслала мне видео с песнями. И пошло-поехало. Напористая женщина сама пишет стихи, музыку, прекрасно играет на многих инструментах, а в музыкальной школе преподает живопись, своей энергией она расшевелила людей.
Откликнулся поэт и художник Вячеслав Сухов. О, эту пару связывает не только песенное творчество - они заядлые рыбаки. И Петрович считает Сергеича (так называет он друга) своим учителем. Невообразимое количество совместных утренних зорек на водоёмах и Красивой Мече встретили художники. Ошибся? Нет. Оба доверительно относятся к холсту, краскам и кистям. К ним часто присоединяется художник и краевед Владимир Николаев. Инициативно взялись за дело и поэты Тамара Степанова, Анатолий Добролежа.
Добрая Каменка. Скольким одарённым людям ты дала возможность не только попробовать свои силы, но и «встать на крыло». Здесь бывали великие писатели с мировыми именами: Иван Тургенев охотился в этих краях, Лев Толстой приезжал в гости к предводителю тульского дворянства помещику Свечину, блестящему литератору. Неисчерпаемые истоки вдохновения исходят из самой древней земли. Она не даёт забыть, кто мы и откуда.
Огромный мир в круговерти перемен. Для некоторых то, что было белым, стало чёрным, и наоборот. Инфляция, девальвация, цены, санкции, споры присутствуют в повседневной жизни селян, но обсуждают они уход из жизни талантливого каменского журналиста Александра Гладкова, который был летописцем культурной жизни села. Странно? Нет. Тот, кто крепко стоит на своей земле, точно знает, что она не предаст, не отвернётся. Главное, чтобы ты сам не повернул нос в сторону призрачных соблазнов.
Как-то спросил у Петровича:
«У тебя никогда не было желания уехать?»
«Желание? Конечно, было. И я приехал на родину мамы, - сказал он буднично, тепло и откровенно».
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Надежда длиной в 100 лет: как вымирают шахтёрские посёлки в России 
Туляк стал дипломантом Национальной литературной премии «Поэт года» 
Современные тульские поэты и герои прошлого 
В ДК «Машзавода» состоялся концерт легендарной панк-рок группы «Король и Шут» 
Режиссёр Андрей Звягинцев: «Хорошее должно быть в жизни, а не в кино»