Почему наши изобретения реализуются за рубежом, но не внедряются у нас? Почему учёные выступают в роли просителей и умирают, не увидев воплощения своих изобретений? Это вопросы риторические. Возможно, ответы на них когда-нибудь найдутся. Только, как написано у классика, «жить в эту пору прекрасную уже не придётся ни мне, ни тебе». Не доживут до тех светлых дней ни сами учёные, ни мы с вами, их современники.
Искусство постижения истины
«АиФ в Туле»: - Александр Агубечирович, не надо самому быть учёным, чтобы понимать: наша наука переживает не лучшие времена. Неужели у нас нет открытий? Почему нобелевские лауреаты из России - редкость?
А.Х.: - В России не было ни одного нобелевского лауреата после Жореса Алфёрова, который получил премию в 2000 году, хотя за этот же период лауреатов могло быть десять-пятнадцать. Два года назад её получили русские физики, но работаютто они в Манчестере, а не в Долгопрудном, где начинали свой путь. Государство как бы не заинтересовано, чтобы такие люди становились его достоянием, и ставка делается на приглашение варягов из зарубежья. Разговоров много: и о выделении огромных денег, и о строительстве Сколкова. Но что такое Сколково, когда в тяжелейшем материальном положении находятся давно функционирующие академгородки, такие наукограды, как Пущино?! Действующие университеты достойно не финансируются - зато на острове Русском строится кампус Дальневосточного университета, потому что там нужно было с помпой провести АТЭС. А по факту уже выявлены невероятные хищения средств на строительство! А что учёные? Они живут надеждами. Учёный множеством развилок, любым путём идти готов. Он ждёт опилок от «распилок» бюджетных и иных кусков!
Что такое наука? Я бы дал определение: наука есть искусство постижения истины. И если нет искусства её постижения, то и сама истина теряет смысл. Отечественная наука изначально существует не благодаря, а вопреки. В России Ломоносов был основоположником во многих областях мировой науки, но за рубежом его почти не вспоминают. Менделеев открыл периодическую таблицу, но только благодаря своим личным связям его открытие стало известно за границей. Радио изобретено Поповым, но за рубежом оно до сих пор числится не за ним. Уж вроде бы телевидение и Зворыкин - неоспоримые истины, но и то утверждают, что оно к нам пришло из Америки. И такие примеры есть в любой отрасли.
«АиФ в Туле»: - Раньше за рубеж утекали изобретения, теперь - изобретатели. Процесс не остановим?
А.Х.: - Утечка российских мозгов происходит из-за того, что вливания в науку осуществляются только в популистских целях. В Туле в 1992 году был основан Научно-исследовательский институт новых медицинских технологий - хозрасчетное предприятие, частично финансируемое из бюджета. И мы до 1998 года успели создать базу подготовки специалистов для медицинского института. Наше здание было в федеральной собственности, а НИИ - в областной. Из-за чего мы оказались и без помещений, и без финансирования. И с 2009 года НИИ прекратил существование.
Перед выборами на «Штабе Тулы», выслушивали наши предложения, идеи, которые должны были дойти до губернатора. И вдруг я читаю в одной областной газете, что учёные МГУ проведут у нас исследования, которые позволят выявить влияние выбросов крупных предприятий на состояние экологии. Так вот, прямо сейчас передо мной лежат результаты исследования снежного покрова от 2009 года одного нашего молодого учёного, которые заставляют по-новому взглянуть на проблему техногенных загрязнений, физико-химические превращения которых были нами открыты и сейчас патентуются. Но что толку? Исследования проведены, выводы есть, что делать - известно. Более того, с нашими материалами были ознакомлены учёные МГУ. Не исключаю, что эти же результаты вернутся в Тулу, но уже под эгидой МГУ. Такое пренебрежительное отношение к результатам работы собственных учёных чревато потерей времени и средств.
Изобретения не нужны государству
«АиФ в Туле»: - Правда ли, что многие изобретения попросту не доходят до тех, кому они жизненно нужны, так как им не дают хода?
А.Х.: - Когда создавался наш НИИ, задача была помочь здравоохранению. И что получается? Изобретатель Бочкарёв умер, так и не увидев реализации своего изобретения - портативного доплеровского анализатора, который позволял не только проводить медицинское исследование, но и передавать результат по мобильной связи. У нас закупают зарубежные аппараты, которые стоят в десятки раз дороже.
Когда мы сделали тренажёр дыхательной мускулатуры, к нам обратились потенциальные производители: давайте его выпускать, сколько стоить будет? Отвечаю: в пределах трехсот рублей. И сразу ответ: нет, это дёшево и невыгодно!
Наши пульмонологические приборы вибрационнокомпрессионного воздействия, изобретённые в 1970-е годы, начали выпускаться в Туле недавно и стали закупаться только сейчас, да и то в основном не тульскими, а московскими и калужскими учреждениями.
У коммерциализации науки есть и ещё одна негативная сторона - пресловутые «откаты». Когда я заведовал комитетом по здравоохранению, встал вопрос о том, что области нужна большая программа оздоровления. Председатель правительства Черномырдин увидел на выставке разработки туляков и сказал, что тульскую программу надо срочно финансировать, передал распоряжение своему заместителю Ярову. Тот спустил их министру финансов Петрову, от которого вскоре ко мне приехал человечек, который сказал: мол, у вас есть программа на два миллиарда, и вы их обязательно получите - но с вас двадцать процентов наличными… Я пришёл в ужас: да вы что?! И в итоге деньги в область не дошли.
Слава богу, при закрытии нашего НИИ медикобиологическая наука не заглохла, она автоматически переместилась в медицинский институт ТулГУ. Наша работа во многом идёт благодаря научным связям в разных городах: там договорились об одном исследовании, там о другом - так и живём. Иногда легче обратиться куда-то, чем провести работу у нас: некоторые лечебные учреждения имеют хорошую аппаратуру, которая, мягко говоря, не очень хорошо используется, для научных целей предоставляется неохотно.
Необходимо рачительно использовать имеющиеся уникальные информационные ресурсы, в частности, по проблеме биологических последствий авария на Чернобыльской АЭС. Ведь результаты той аварии могут сказаться только лет через 60.
В 1996 году мы исследовали почву и убедились, что в ней есть кластеры тяжёлых металлов, которые в природных условиях не появляются. Причём они содержатся как в чернобыльской зоне, так и вне её. Определено их реакторное происхождение. Но наши попытки инициировать дальнейшие исследования оказались безрезультатны.
Велика значимость исследования воздуха. Официальные данные гласят: «Нет превышения допустимых концентраций». И этого на самом деле нет! Но есть нечто иное: оксиды, которые при солнечном свете, а затем в организме трансформируются, высвобождая металлы, которые очень токсичны. Когда мы с американскими и московскими коллегами провели эти исследования, то стало ясно, почему в Туле столь большое количество рака лёгких. Частицы этих металлов были обнаружены в удалённых раковых опухолях. Но после этих выводов не было сделано ничего! А ведь надо бы работать над поиском антидотов.
«АиФ в Туле»: - Вы недавно побывали у китайских коллег. Насколько известно, в этой стране к науке совсем иное отношение?
А.Х.: - В Китае я убедился, что эта страна выбивается в лидеры неслучайно. Быстрота реакции на новизну поразительная! Одна из государственных позиций - сосредоточение воедино науки и производства. Туляками была сделана лишь малая толика предложений, которые вызвали практический интерес. В результате два российских учёных стали научными консультантами фармкорпорации в Гуаньчжоу. С марта китайцы обещали начать финансирование части исследований, но осторожно, потому что уже обожглись на российской действительности. Мы с нетерпением ждём продолжения научно-практических контактов, которые могут воплотиться в создании научно-образовательного центра китайской медицины в Туле.
В ожидании лучших времён
«АиФ в Туле»: - Можно ли изменить ситуацию? Что для этого нужно делать?
А.Х.: - Считаю, что Тула нуждается в интеграции медико-биологической науки и создании многопрофильного НИИ, в котором под одной крышей должны работать маленькие подвижные группы химиков, физиков, математиков, теоретиков, биологов, медиков, работающих над реальным воплощением проектов. Такое объединение реально в рамках университета.
Наука должна быть и университетской, и академической. В большинстве стран нет государственных академий. Все они общественные организации. Не спорю, учёный должен получать достойное финансирование (сейчас это от 15 до 30 тысяч рублей пожизненно), но не просто за своё звание академика. Действующий академик должен иметь только преимущество в получении грантов. А вот при уходе на пенсию получать академическое вознаграждение.
Если бы нынешняя система была раньше, никогда Вильгельм Конрад Рентген, изложив своё открытие рентгеновских лучей всего на одном листе бумаги, не стал бы первым нобелевским лауреатом по физике. Он бы и диссертации не написал! Один мой ученик, будучи в трёхлетней командировке за рубежом, написал тонкую, но ёмкую диссертацию о своём исследовании генетического обоснования болевых ощущений, привёз её в Высшую аттестационную комиссию, а ему: ну, брат, что это за докторская диссертация? Пришлось полтора года потратить на то, чтобы опубликовать в отечественных журналах рекомендованное количество статей и из тоненькой докторской сделать толстый «кирпич», налив в него «воды». Всё, защитился!
Мы все живём надеждами, и чтото действительно меняется к лучшему. Но без вложений в науку невозможны её кардинальные изменения!
Рабочие профессии - будущее современной молодежи или обломок древнего прошлого? 
Тульский «Град» - самое эффективное оружие в мире 
С друзьями работать надёжнее. В Советске проходит неделя безопасности 
Открытая трибуна: туляки об экономике региона, оружии и русиано 
Зоя Суркова: «В Туле рабочие руки сегодня нужнее управленцев»