В войну она рвалась в партизанки, а стала сестрой милосердия. В 1945 году Пелагея Ильинична Калугина встретила совершеннолетие. Сегодня она делится с нашими читателями воспоминаниями военного детства.
Полёт на сундуке
Дмитрий Борисов, «АиФ в Туле»: Пелагея Ильинична, где вы встретили войну?
Пелагея Калугина: В Туле. Мне было 14 лет. Мы жили в частном доме, по соседству с нами во флигеле жила еврейская семья. У них был репродуктор - старый, большой, громкий. По нему папа и услышал новости, когда был у них в гостях. Вернулся, сказал: «Началась война».
Отца на фронт не взяли, поскольку у него были больные ноги - он работал в тылу, в воинской части. Мне же было мало лет и, помню, сначала я даже не осознала толком, что именно произошло. А когда поняла, то сразу же стала проситься в партизаны…
- Вы родились в большой семье?
- У родителей было шестеро детей. У меня было две сестры и три брата. Сейчас из живых осталась только я одна. Два брата не дожили до войны. У Васи были проблемы с лёгкими, его не стало, когда ему едва исполнилось три годика. Коленька умер в 12 лет от менингита. Он мечтал стать лётчиком. У нас стоял в доме большой сундук, он садился на него, как в кресло пилота, и «летел» куда-нибудь.
Вася часто болел гриппом и температурил. А однажды летом пошёл купаться, нырнул в пруд и ударился обо что-то головой. Пришёл домой, просил меня снять с него ботинки, потому что не мог даже нагнуться. А потом рухнул без сознания. Через три дня его не стало. Мать с отцом плакали как безумные. Это был второй их сын, которого они потеряли. У матери выпадали волосы на нервной почве. Ещё она не могла слушать музыку. Особенно похоронную.
- Так вам всё-таки удалось стать партизаном?
- Нет, конечно. Мне же было очень мало лет. Но тогда я об этом как-то не думала и рассказала, что хочу быть партизаном, Анне Францевне, знакомому врачу-хирургу. Она говорит: «Какое партизанить, приходи лучше в госпиталь, помогать раненым». - «Так ведь я же не умею», - отвечаю. - «Ничего, научишься». На улице Первомайской в Туле в школе размещали раненых. Я сидела с ними, ухаживала, кормила с ложечки, перебинтовывала. Бойцов привозили каждый день, их было очень много. Раны гноились, у некоторых в них заводились черви, которые поедали отмирающую плоть. Почти у всех были вши.
Я побыла в госпитале немного, потом пошла в НКВД, проситься в партизанки. Уже была зима. Как сейчас помню, это было 2 декабря 1941 года. Меня встретил мужчина в гражданской форме, говорит: «Хочешь быть партизанкой - иди по шоссе, в деревню Крюково. Сообщи жителям, чтобы они шли в блиндажи, там им будет безопаснее». Я и пошла. По пути встретила председателя колхоза, он ехал туда на лошади. Подвез меня. А жители сказали, что всё уже знают и идут в блиндаж. Та, кстати бомбили , потому что в одном из домов был штаб.
Ещё я помню, был страшный случай. По дороге шла женщина, вела мальчика лет 12-ти за руку. Женщина кричала, плакала, выла - говорила, что немцы убили её мать и что враг совсем рядом. Наши пошли проверить, я с ними. Дошли до просёлочной дороги, и вдруг непонятно откуда вылезло три немецких танка, рядом с которыми шли немцы в чёрных шинелях. Они выстрелили в молодого парня, который шёл впереди, он упал в снег.
Я вцепилась в руку командира, говорю: «Его же надо спасать!». Он говорит: «Поздно. Самим спасаться надо». Мы бежали, а немцы стреляли в нас трассирующими пулями, которые вспыхивали, горели.
Спрятались в избушке. Я не полезла под печку, потому что жутко боялась мышей и крыс - даже больше немецких снарядов. Забралась наверх, туда, где сушилось зерно. И так там было тепло и уютно, что я чуть было не заснула.
Укрыла собой
- Сколько времени вы «пропартизанили»?
- Три дня. К нам в дом тоже привозили раненых. Однажды привезли солдата, истекающего кровью, ему всю грудь изрешетили. Он был замерзший, голодный. Я говорю: «Давайте я печку истоплю, он хотя бы согреется». «Девочка, ты что, сейчас же повалит дым из трубы, нас заметят немцы!» - остановили меня.
Когда же немцы ушли, мы повезли раненых в Тулу, на набережную Дрейера, в больницу. По дороге нас обстрелял вражеский самолёт. А машина была открытая я упала на одного бойца - хотела закрыть его собой.
Когда мы приехали на Дрейера, стоило мне ненадолго отлучиться, как машина, с которой сгружали раненых, уехала. Обо мне второпях забыли. Так я и осталась в городе. Пришлось возвращаться домой пешком. Пришла, а мать рыдает: думала, меня убили.
Непозволительные слёзы
- В 1944 году военкомат всех комсомолок готовил к отправке на фронт. Мы стреляли из автоматов, пистолетов и снайперских винтовок. По парку ползали по-пластунски, тренировались. На экзамене я настреляла на «отлично», а вот за теорию получила «хорошо».
Надо сказать, что комсомольцы героически сражались. У одного юноши взрывом гранаты выбило глаз, и он партизанил позже с одним глазом. Не стал проситься в больницу. Молодёжь дежурила по ночам возле своих домов. Высматривали шпионов и диверсантов.
- А Победу встретили в год своего совершеннолетия?
- С разницей в несколько месяцев. В 1945 году работала в райисполкоме, в торговом отделе, проверяла карточки у завмагов. Меня устроил туда папин друг. И вот, прихожу с утра на службу, а мне начальник говорит: «Ты что пришла, война же кончилась!». «Да я же знаю - люди на улицах радуются, целуются, обнимаются. Но это же не значит, что я могу на работу не ходить. Вдруг вы меня уволите». Начальник смеётся: «Да какая работа! Победа!».
И помню, как все мужчины в тот день, забыв субординацию, плакали от радости. Такого в обычной ситуации советский солдат себе позволить, конечно же, не мог.
- Война закончилась. Вы вышли замуж…
- Когда я была совсем молодой, ещё до Победы, мне предлагал руку и сердце военный врач, профессор. Тогда я занималась в балетном кружке. И для раненых мы иногда устраивали концерты, показывали разные номера. И вот однажды врач вызвался меня провожать до дома. По пути предложил выйти за него замуж. «У меня, - говорит, - всю семью убили, я один». Я отказалась, сказала, что замуж не собираюсь. Да и война была, какая свадьба?
Ну а с первым мужем жизнь не сложилось. Стал он ко мне после свадьбы очень плохо относиться да выпивать. Развелась и во второй раз я вышла за старшего инспектора уголовного розыска. С ним уже был порядок, покой и уверенность в завтрашнем дне. Несмотря на сложное послевоенное время. Вот так же должны себя всегда чувствовать люди, живущие в нашей стране. Быть спокойными, уверенными и защищёнными.
- 9 Мая придёте на парад Победы?
- Я же сама не доберусь, мне тяжело. Но найдутся, думаю, те, кто поможет.
Дорогие читатели!
Мы начинаем рассказы о туляках - ветеранах Великой Отечественной войны, о детях войны и тех, кто не покладая рук работал в тылу. Пишите о своих родных-ветеранах, о ветеранах, живущих по соседству, о том, какую судьбу уготовила вашей семье война, как вы отмечаете праздник Победы, о чём рассказывают ваши воевавшие родственники. Мы опубликуем ваши рассказы в проекте «Великой Победе - 70».
Ждём ваши письма по адресу: 300041, Тула, ул. Дзержинского, д. 10, оф. 4. Редакция газеты «Аргументы и факты в Туле». Или по электронной почте: glavred-tula-aif@yandex.ru
Президент России вручил медаль тульскому ветерану Владимиру Королеву 
В Туле объявлен фотоконкурс к 70-летию Победы в Великой Отечественной войне 
В Туле пройдёт конкурс сочинений, посвящённых книгам о войне 
Гриф секретности снят: журналист о самолётах из дерева и бомбах в саду 
Мария Плотникова: «Мы отбивались от фашистов чугунками...»