Женщин - в машинисты?
Председатель первичной профсоюзной организации эксплуатационного локомотивного депо «Новомосковск» Елена Барбышева: Список вредных профессий, исключающих женский труд, трогать не нужно. И передавать этот вопрос на усмотрение работодателей тоже нельзя, правительство как определяло этот перечень, так пусть и дальше определяет.
Как можно допустить женщину к управлению локомотивом? Это очень серьёзная, сложная профессия. Бессонные ночи, отрыв от семьи - это всё тяжело. Конечно, сейчас условия труда значительно улучшились, в современных локомотивах установлены вентиляторы, кондиционеры, холодильники. Но это не значит, что нужно вот так взять и посадить женщину в кабину машиниста: управляй!
В истории нашей страны был период, когда такое было. Шла война, мужчины уходили на фронт. Некоторое время после Великой Отечественной войны женщины ещё работали в составе локомотивных бригад, но потом их вывели оттуда, и правильно сделали.
С нами, профсоюзными первичками, в этом вопросе пока никто не советовался, а позиция ЦК мне неизвестна. Повторюсь, в этом вопросе нужно сохранить существующий порядок.
Домогательство - вне закона
Доцент кафедры социальных наук факультета искусств, социальных и гуманитарных наук ТГПУ им. Л. Н. Толстого, кандидат исторических наук Анжелика Минаева: Конечно, в современном национальном законодательстве должна быть предусмотрена ответственность за сексуальные домогательства. Однако европейский опыт борьбы с харрасментом показывает нам, что этот вопрос очень сложно урегулировать законодательно: есть проблема доказуемости подобного рода преступлений, вопросы об индивидуальных границах дозволенного и интерпретации поведения.
В России юридические нормы и правоприменительная практика сильно отличаются. Мы можем развивать самое «продвинутое» законодательство для защиты от домогательств, но оно не будет работать по двум основным причинам, основанным на нашей ментальности. Первая - это глубокая патриархальность российского общества, которая обнаруживается уже в самой постановке проблемы: речь идёт о женщинах, подвергающихся назойливыми приставаниями, то есть предполагается, что мужчины не сталкиваются с подобными проблемами. Вторая причина - развитое чинопочитание в российском обществе, подразумевающее десятикратную презумпцию невиновности лица, занимающего высокое социальное положение.
Добавим к этому «коктейлю» нелюбовь россиян обращаться за помощью в суды - и на выходе получаем неработающие законы.
Страх потерять работу - главный мотив молчания жертв домогательств. Судебное разбирательство с начальником вне зависимости от исхода дела означает потерю работы. Получается, что жертва в любом случае в проигрыше.
Что касается «теорий заговора» вокруг фигуры Леонида Слуцкого, как председателя комитета Госдумы по международным делам, то не берусь судить, почему для скандала выбран именно он. Безусловно, обвинения в домогательствах бросают тень на репутацию депутата, осложняя его работу на международном поле. На фоне череды разбирательств в Европе и США аналогичного содержания - в глазах зарубежных коллег Слуцкий уже виновен. Теперь ему предстоит длительный процесс восстановления репутационных потерь. Тоже может произойти с любым высокопоставленным чиновником или просто руководителем любой компании.
Зачем полезли?
Федеральный судья в отставке Светлана Трушакова: Давать политические оценки - удел политиков. Правовые оценки решениям судов давать не следует, ибо их нужно просто исполнять, нравятся они кому-то или нет. Другое дело, встаёт вопрос: а зачем, собственно, Россия вступает в международные организации, решения которых потом вызывают столь неоднозначную реакцию в нашем обществе? Моё изначальное мнение: это было большой ошибкой. Но, грубо говоря, раз влезли, будьте добры придерживаться.
Как-то я была в Соединённые Штаты Америки, и в разговоре там зашёл вопрос о членстве в международных организациях и соответствующих обязательствах перед ними.
Американцы заявили мне, что они самодостаточная нация, им всё это не нужно. Говорят: «Вы же, русские, зачем-то туда вошли, значит, вы слабые, трусливые, вам важно чужое мнение».
Игра в демократию породила это всё, а теперь мы плачем - от всех этих санкций, неоднозначных решений. Как это всё менять, решать не мне.