На посту тульской коррекционной школы-интернат седьмого вида, что находится на улице Некрасова, - мужчина в поношенной форме охранника и хрупкая женщина в годах.
«Вы к кому? А-а, журналисты. Ну ждите…»
Через несколько минут к нам выходит Мария Тимченко, преподаватель информатики.
Учащиеся, ночующие в интернате, просыпаются в 7.00. Дальше зарядка, завтрак и уроки.
У Маши «окно», и она знакомит нас с интернатом и его обитателями.
«Дети с ограниченными возможностями требуют особого внимания и подхода к воспитанию, - рассказывает она, ведя нас по интернату. - Многие психически неустойчивы, гиперактивны, порой агрессивны. Впрочем, вы сами это заметите. Но среди наших ребят есть чемпионы по дзюдо, есть и те, кто знает несколько языков».
Мы подходим к стенду, где вывешены достижения детей. Это картинки, сделанные в paint. Для нас обычное дело, но для воспитанников интерната это своего рода «оливковая ветвь», поскольку у них нарушена моторика пальцев.
«Пришлось изрядно потрудиться, чтобы из прямой линии у ребят получилась изогнутая», - комментирует Маша.
А вот кабинет информатики. На каждом столе ноутбук и нетбук с сенсорным экраном - так детям проще выполнять некоторые операции. Класс с высокими потолками, стены покрашены в голубые тона, непривычное расположение окон - они выше обычного: встав на табуретку, даже мне с ростом 186 см не открыть форточку. За счёт всего этого помещение не давит, кажется очень просторным, и дети чувствуют себя более раскрепощёнными.
На доске - странный алгоритм из слов «Кошка-Мошка-Мышка».
«Я им объясняла, что такое «мышка» и как это слово пишется, - замечает наше удивление Маша. - Нестандартные ситуации помещаются в обыденные для ребят процессы».
Она раскладывает на столе картинки, нарисованные детьми. Некоторые из них и в самом деле кажутся странными, настолько они абстрактны. А Маша, копаясь в ящике, отшучивается, мол, давайте я вам другие покажу, а то за эти меня уволят.
«Наша основная задача - социализация ребят, - рассказывает Маша.- Мы должны сделать всё, чтобы адаптировать их в обществе. В итоге многие наши выпускники поступают в техникумы, некоторые - в вузы. Для нас это показатель: пошёл учиться дальше, значит, всё сложится».
Не все наши ребята тянут на участие в олимпиадах, не все получают грамоты и медали, но многие имеют твёрдые четвёрки и тройки.
Мы не сдаем ЕГЭ, у нас ГОУ ТО - девять классов. Если кто-то намерен поступать в высшее учебное заведение, то будет сдавать ЕГЭ уже в вузе. Можно собрать большое количество справок для сдачи экзамена в особых условиях, но, как правило, это долго и такая схема не срабатывает. Есть ещё немаловажный фактор: для ребёнка с ОВЗ сильный стресс прийти в другую школу на экзамен. Он просто «уйдёт в себя». Ему комфортно здесь, именно за этим столом. Мы пытаемся добиться особых условий для наших учеников, но пока всё бесполезно.
Кому это нужно?
Нашу беседу прерывает учитель ИЗО и ОБЖ Сергей Кухтенов - седобородый мужчина в годах со светлыми глазами, никотиновой прожилкой на усах и глубоким басистым голосом. В руках у него глянцевая книга Василия Кузина по психологии изобразительного искусства.
Услышав, что мы журналисты, Сергей Сергеевич насторожился.
«Вы хотите просто прийти и посмотреть на детей на моём уроке? - в голосе появилась нарочитая грубоватость. - Вот ответьте мне, кому это нужно?! Кто это читать будет?»
«Сергей Сергеевич, вы когда читаете газету или журнал, чему отдаёте предпочтение? Статьям о жизни «звёзд» или материалам о жизни обычных людей?»
«Конечно, второе. Но это мне интересно и более никому, понимаете?»
Мы не поняли и через несколько минут беседы, сохранив свою статную строгость, Кухтенов позволил-таки прийти к нему на урок и удалился, извинившись, что прервал нас. «Он очень строгий и принципиальный», - говорит Маша.
Всё как у всех
Урок литературы начинается с традиционного для всякой школы диалога:
«Пантелеенко, где учебник?»
«Нету».
«У тебя его никогда нет! А ну-ка быстро в библиотеку».
Количество детей в каждом классе вдвое меньше, чем в обычных школах, - по 10 - 13 человек. Преподаватели более снисходительны к «выходкам» учеников.
Сегодня ребята изучают поэзию Сергея Есенина. Надо было выучить наизусть стихотворение «Пороша».
Учитель Екатерина Кузьмичева задаёт наводящие вопросы: «О чём произведение?», «Как вы поняли его?», «Какие эмоции оно у вас вызвало?».
«Так, я не понимаю, почему мы открыли учебники и стало громко?» - говорит с возмущением Екатерина Александровна.
«А давайте закроем книги, и будет тихо», - бросает кто-то из «находчивых и остроумных» учеников «с галёрки».
«Ну и кто пойдёт декламировать первым?»
Ученики неуверенно поворачивают головы, глядят на нас. Никто не осмеливается: любопытство и недоверие к незнакомым людям читается в их глазах. Преподаватель подбадривает, и к доске идёт Дима, со здоровым румянцем на щеках и по-детски загадочной улыбкой на лице.
Он волнуется, прячет руки за спину и качается в разные стороны, как это обычно делают маленькие дети. Начинает читать стихотворение, забывает строку, жмурится, старательно пытаясь вспомнить. Учитель подсказывает, и Дима продолжает.
Сидящие за партами занимаются своими делами: показывают друг другу языки и тихонько хихикают.
Тут один из них, Артём, поднимает руку и спрашивает:
«А что такое перещеголяла?»
«Стала краше, лучше других», - замечает Екатерина Александровна.
«А я сегодня в джинсах, значит, я щегол?»
Во все углы класса просачивается детский смех.
А пошли вы!
…На уроке информатики Мария Тимченко объясняет, как работать с электронными таблицами MOExcel детям, которых называют трудными. Звук ломающегося пластика. Что-то падает на пол. Паренёк на последней парте зло ломает ручку, нервно болтая ногой.
«Коль, ты опять ничего не пишешь?»
«У меня ручка кончилась, да и нет желания что-то делать, понятно?»
«Давай я дам тебе ручку? Иди сюда».
«Я же сказал, не хочу ничего писать! Да и вообще, идите вы все куда подальше».
Встает, сворачивает тетрадь в трубочку и уходит, хлопнув дверью.
«Уже второй раз за день. Наверно, погода меняется», - растерянно говорит нам Маша.
Через несколько минут звенит звонок, из всех классов вываливают школьники, радостно обсуждают новости из соцсетей, спорят, бегают. Кто-то пытается в шуме и гаме повторить урок.
«О-о, вы уже здесь? Проходите», - приглашает Сергей Сергеевич, открывая дверь класса.
Это кабинет не только ИЗО, но и ОБЖ. На стене - красный стенд с присягой, чуть дальше - полки с орденами Великой Отечественной войны. На доске -вычерченные схемы зданий. «Рисование очень полезная дисциплина, - рассказывает Кухтенов, - помимо того что оно успокаивает нервную систему, так ещё развивает моторику и мышление. Все ребята без особого напряга посещают мои уроки и охотно рисуют».
Ученики рисуют герб. У многих он получается то округлой формы, то чересчур вытянутой. Владик, худощавого телосложения, с выступающими на висках венами, лучше всех справляется с заданием. Его рисунок Сергей Сергеевич показывает всему классу как пример. В этот момент мальчик даже сутулиться перестаёт.
«Я им периодически рассказываю про великих художников, показываю картины. Это полезно для них. Никто кроме нас этим заниматься не будет, многие педагоги идут исключительно по программе обучения, а поделиться своим опытом и знаниями не всегда хотят. Никому ничего не нужно, никому… А вам спасибо, что пришли».
Тульский системщик: «Дети - копилка государства. В них надо вкладываться» 
Творческие девочки и рациональные мальчики: один день с тульским учителем 
Агеевские беглецы: что гонит подростков из интерната? 
Юрий Куклачёв дал представление в Алексинской воспитательной колонии 
Когда ТВ – классное: школьники работают операторами и журналистами