Эта история началась с заявления моей родственницы: «Всё, ты уже зелёная. Ещё умрёшь у меня на руках! Вызываем скорую». Скорая, несмотря на новогодние праздники, прилетела за 10 минут. Два молодых медика заявляют почти одновременно: «В больницу!» Отбиваюсь.
Хорошие ребята
«Как соседке по дому сделаю капельницу, - говорит медик и, обращаясь ко второму, заявляет, - будешь стойкой для капельницы». Парень терпеливо держит на вытянутой руке пакет с лекарством, медленно капающим в мою вену.
Любопытствую, много ли вызовов. «Обычно примерно 40, сейчас до 120 доходит. С гриппом мало вызывают. Больше всего со скакнувшим давлением, болезнями сердца. Люди депрессуют, отсюда и проблемы. Но много вызывают «поговорить от скуки».
…Через два дня соглашаюсь на госпитализацию. Очередные молоденькие медики отбирают у меня сумку: «Вам сейчас тяжести поднимать нельзя. Проверьте, всё ли выключили в квартире - газ, утюг…».
По дороге рассказывают: «Пару дней назад приезжаем на вызов. Муж долго не даёт осмотреть жену. Потом: «А диагноз какой ставите? А почему такой?». Куда-то начинает звонить, жалуется: «Не тот диагноз ставят». Долго уговариваем в больницу супругу положить. Провожает её в нашу неуютную машину, сам в личном авто едет за нами».
Говорят, что денег, заработанных в скорой, чтобы семью содержать, не хватает, даже если брать дополнительные смены. «А в Москву на подработки не ездим. Ставят на неудобное время в смены, воспринимают как «вот, понаехали…»
Без сантиментов
В глазном отделении Ваныкинской больницы, куда переселили и гинекологию из-за давно случившегося, но никак не кончающегося ремонта, сумок моих не носят. Сразу пугают: «Приезжают тут в двенадцать ночи. Анестезиолога из-за вас ночью вызывать не буду. Пойдёте на операционный стол под новокаином».
Мне уже всё равно, потому что страшно. Через пару минут слышу: «Нет, завтра в плановом порядке вами займёмся». Меня быстро оформляют и отправляют в палату. Там все койки заняты. Переотправляют в другую: семь изрядно выгнутых коек, узенькие проходы. Под кроватями уличная одежда, обувь (в отделении нет гардеробной). За тумбочками пылища. Чихают и кашляют юные будущие мамы.
Врач оказывается милейшей, внимательной, отправляет на анализы, уточняя, что они будут разные и каждый день что-то надо будет сдавать. Не вопрос. Через пару дней выясняется: результаты потерялись. Так нередко случается. Приходит врач-терапевт, заведующий терапевтическим отделением, с удивительно добрыми глазами, мягкой речью и отличными навыками психолога. Рядом с ним надёжно и спокойно.
«Сколько можно ждать результаты? Ищите уже быстро!» - бросает он медсестре. Та рассказывает, как искала в лаборатории, потом ещё где-то. Ну нет их, и где бы ещё поискать неизвестно. Пока сыр-бор, на первый этаж приносят в ведре еду. Разливают по одноразовым мискам. Требуют вернуть миски обязательно и аккуратно складывают их в ведро.
«Наверное, их моют и опять нам приносят», - смеются девчонки в палате. Меню скромное. К примеру, ужин - кусок запеканки сантиметра 3 на 5, но в принципе никто не голодает. Неподалёку от ведра с едой - кулер с водой исключительно для запивания таблеток. За тем, чтобы тебе выдали все таблетки, надо следить. Ещё проблема: гигиеническая комната работает часа четыре - утром и вечером. Но так уж устроен наш народ - бытовые трудности сплачивают. Все быстро знакомятся и приглядывают друг за другом, угощают разносолами от родственников и друзей.
А у нас всё путём
В день моего выхода на волю (на дневной стационар) на двери нашей палаты появляется объявление о введении карантина. А это значит, посещения запрещены. Приказ издан почти двумя неделями раньше. Но видно, его путь был так же долог, как и путь результатов анализов, за которыми я две недели после выписки из больницы туда возвращалась. Как говорит моя замечательная свекровь, главное, что всё обошлось: «Семнадцать лет назад я тоже лежала в этой больнице. Ничего не изменилось. Вот что значит - стабильность».