«Мы воспитаны на классике». Безруков о русском зрителе и эпатаже на сцене

Народный артист России Сергей Безруков - частый гость в Туле. Однако в роли режиссера здесь увидели его впервые. Актёр рассказал о спектаклях, которые он сам ставит, а также поделился мыслями о развитии детских театров и эпатаже на сцене.

О вечном Чехове и живом театре

«Сцена Тульской драмы меньше, чем сцена Московского губернского театра, но здесь уютно, – признаёт Сергей Витальевич. – Я много выступаю в этом городе и знаю, о чём говорю. Здесь благодарный зритель, которому я обещал во время своего спектакля, что вернусь как режиссёр-постановщик. И вернулся. Спасибо за гостеприимство. 

Декораций у нас много, но мы не стали жадничать и привезли практически всё, чтобы зритель увидел полноценные спектакли, проникся атмосферой классики. Надеюсь, получилось. 

 Первая постановка – «Вишнёвый сад». Первый акт спектакля родился у меня в Любимовке – усадьбе, где пьеса создавалась, но, как ни странно, ни разу не была показана там. А ведь Антон Павлович рисовал здесь образы, видел их, обдумывал персонажей, детали произведения, которое сейчас показывают на всех мировых театральных площадках. Мы исправили это упущение и играли в настоящих, реальных декорациях, что я очень люблю.

После этого пришлось создавать такие же декорации на сцене. Я люблю живой театр, реалистический, чтобы это было максимально похоже на правду, а артисты чувствовали себя на сцене по-настоящему, как в Любимовке.

Чехов – это вечная классика и глубина, эту пьесу можно ставить снова и снова. Мы не меняли ничего, текст автора – закон, но при этом расставлены иные акценты. Это новое, но не осовремененное звучание. 

Мы воспитаны на хорошей классике.

Лопахина у нас играет Антон Хабанов – в нём есть и сила, и ранимость. У нас это история о безумной, страстной любви. Лопахин ещё мальчиком полюбил Раневскую и спустя много лет продолжает её любить, и ничего не может поделать. Это история о человеке, который поднялся с самых низов и сделал себя сам, – и его вела не страсть к наживе, а огромная любовь к женщине, которую он боготворил всю жизнь и стремился стать достойным её.

Непривычным в традиционном понимании у нас предстаёт и образ Раневской. Мы привыкли к тому, что это умудрённая годами женщина, но по Чехову ей 35 лет. И наша актриса Карина Андоленко попадает в этот возраст, когда ещё бурлит страсть и кипит кровь. 

Второй спектакль – «Энергичные люди», по сатирической повести Василия Шукшина. С одной стороны, почва благодатная – комедия. С другой – как подобраться? Василий Макарович пишет: «Мои герои молоды. Обоим под 40 лет». И тут у нас есть преимущество: наши актёры – ровесники героев.

Я сделал спектакль в память о молодости моих родителей. Они не были спекулянтами, но, как и весь советский народ, жили вопреки реалиям. Доставали дефицитные товары, втридорога покупали стенки, перешивали советскую одежду. Женщины, опять же, вопреки страшной моде, были красивыми и умели подвести глаза так, что мужчины влюблялись в них. А самое главное – все они умели радоваться жизни, дружить, кутить и любить. И я не могу бросать камень в ту эпоху, потому что тогда жили замечательные советские люди. Они обладали потрясающей культурой, образованием, в них была человечность. Очень хотелось рассказать о той эпохе молодёжи и напомнить старшему поколению.

В Тулу мы привезли ещё вещи 1970-х готов, которые были установлены в фойе: тазик с бельём, авоська с кефиром, сервант с хрусталём, носки и колготки, пельмени и водочка, апельсины и шампанское, холодильник ЗИЛ и чёрно-белый телевизор».

О спектакле по Толстому и необходимости гастролей

В программу фестиваля комедии «Улыбнись, Россия!» в этом году впервые включили и спектакль для детей. Его также показали артисты Московского губернского театра.

«Вестерн для детей «Вождь краснокожих» по произведению О. Генри ставится у нас уже давно. Это крепкая и заводная постановка. 

Надеюсь, что мы не последний раз с гастролями у вас. Я очень люблю Тулу и думаю посетить яснополянский театральный фестиваль «Толстой». Володя и Катя (Владимир и Екатерина Толстые. – Прим. ред.) меня приглашали не один раз. Но, мне кажется, приезжать на «Толстой» без Толстого немного неловко. Так что есть у меня задумка поставить спектакль по произведению Льва Николаевича. Пока раскрывать не буду, по какому именно, но это будет большая масштабная постановка.

Артистам очень важно ездить на гастроли. Это новые площадки, новые эмоции, лица, волнение. Некоторые говорят, что, если артист играет давно, он не волнуется. Это неправильно. Он должен волноваться всегда. Я волнуюсь каждый раз, выходя на сцену. Мне хочется произвести впечатление, чтобы меня услышали, поняли, – это кураж.

Когда я вижу на сцене своих артистов, то испытываю отеческое волнение. Главное, что мне артисты очень доверяют за шесть лет, поэтому они просто выполняют мою волю беспрекословно, когда это необходимо. При этом я – актёрский режиссёр. Это то, чему меня научили мои учителя. 

Без атмосферы невозможно добиться того самого настоящего, к чему мы стремимся – не играть, жить на сцене

Стараюсь выявлять их лучшие стороны, предлагаю им сыграть то, что они ещё не играли, но при этом я никогда не подставлю артиста, потому что люблю свой цех и своих коллег. Если артист что-то не мог сделать, то это моя вина – не смог что-то объяснить и донести. Если что-то будет неудобное, я прикрою, чтобы им, наоборот, было комфортно на сцене и создавалась соответствующая атмосфера. Без атмосферы невозможно добиться того самого настоящего, к чему мы стремимся – не играть, жить на сцене». 

О театрах юного зрителя и «голых задах» на сцене

«Детский театр – это самое начало воспитания. В детские театры надо вкладываться, ремонтировать, обновлять аппаратуру, здания, залы. В этом наше будущее и наша культура.

Где ещё сейчас можно увидеть школьную классику? В театре юного зрителя. Туда надо идти за Пушкиным, Лермонтовым, Фонвизиным и вести детей. Детский театр – это провокация, чтобы ребёнок полюбил театр как таковой. Если он ходил с мамой, то и повзрослев, отправится на взрослые постановки, и вот тут хочется сказать: коллеги, только не подведите.

Я не против экспериментов и новаторства, но главное – не отпугнуть. Родители не поведут на современные эксперименты ребёнка и сами не пойдут. Первый вопрос, который у них возникает: «А там люди в костюмах?» И дальше «А там точно классика или иное видение?»

Кто-то гонится за эпатажем и славой, полагая, что раз зритель не понял, то это его проблемы. Нет. Если зрителю не нравятся голые зады, то это проблема художника. Если кто-то хочет «поставить нам прививки», заставить думать, что именно это – норма, то, я думаю, это утопия. Возможно, потому что у нас страна такая. Мы воспитаны на хорошей классике. 

Если мужчина домогается женщины, то на этом строится вся мировая классика и литература. Любовные треугольники были всегда – в этом жизнь человеческая. Если мы не будем за вами, женщины, ухаживать, то мир кончится. Вы этого хотите? Думаю, нет, и этого не хочет вся страна.

Конечно, я против насилия, но это очень тонкая грань. Так что, если говорить об экспериментальном театре, просьба одна – только не навредите».