Протоиерей Артемий Владимиров, член Патриаршего совета по вопросам семьи и защиты материнства, а также один из самых известных хедлайнеров Русской Православной Церкви посетил родную землю - Венёв.
Любовь – дорога в отчий дом
- Отец Артемий, в интернете интересно так пишут, что фамилия у вашего дедушки – Барто… Видимо бабушка тоже была Барто, и отсюда вопрос – это всемирно известная Агния Барто?
- Род моего дедушки восходит, не поверите, шотландскому пирату и грозе Карибских морей Черному Барту – Бартоломью! Когда его потомок приехал в Россию при Екатерине Великой, то получил дворянство, и со временем родовая фамилия сократилась до Барто.
Мой дедушка был православным и в возрасте 17-ти лет женился, как говорится по молодости, на Агнии Воловой. Они прожили какое-то количество лет и он, оделённый поэтическим даром, научил её писать стихи и даровал ей свою фамилию.
Творчество Агнии начиналось с совместных с дедушкой произведений и в семейном архиве даже сохранились книжечка «Девушка-ревушка» Павла и Агнии Барто.
Брак этот не выдержал испытания временем и дедушка, возмужав, венчался с моей настоящей бабушкой Любовью.
- Стихотворение какое-нибудь Агнии Барто помните или может даже есть какое-то любимое?
- Несмотря на то, что вся страна знала эти стихи, больше похожие на считалочки, мой дед, посмею сказать, был куда более оригинальным поэтом. Писал он преимущественно про птиц и был поэтом-орнитологом. И, раз уж мы заговорили о поэзии, было бы несправедливо умолчать о том, что двоюродный брат моей бабушки никто иной, как Сергей Михалков.
Кстати, здесь в Венёвском уезде, возрастала моя прабабушка, так что я приехал сейчас не просто в гости, а практически на родную землю.
Возвращаясь же к вопросу и пионерским поэтам, которые окружали мою юность, отвечу, что любимого произведения Агнии Барто у меня нет, но ныне я и сам немного балуюсь не только прозой, но и поэзией…
- Бабушка Люба оказала на ваш приход в Церковь значительное влияние, но уже после своей смерти, а как это произошло?
- Бабушка, конечно, хотела приобщить нас, троих внуков, ко Христу, но это ей никак не удавалось, так как в 1960-х годах, да ещё в семье технической интеллигенции, разговоров о Боге не было.
Однако, едва лишь она перешагнула грань земной жизни, мы как-то сразу все потянулись к Богу, каждый своим путем, и я имею точное сердечное убеждение в том, что именно благодаря бабушкиной любви, а вы помните, что её звали Любовь, мы все вернулись в отчий дом Церкви Божией.
- В бытность получения светского филологического образования, вы учились у известного словесника и истинного христианина Никиты Толстого. Какие-то его советы или наставления пригодились уже в бытность служения на поприще священника?
- Для меня этот потомок яснополянского графа явился своего рода пророком! Я ведь был не самым усердным студентом, во многом потому что только ещё обретал христианское мировоззрение и это была ломка мыслей и чувств. Вместо того, чтобы грызть гранит науки, я, отличаясь нервной душевной организацией, то впадал в апатию, то в гиперактивность. Однако, Никита Ильич всегда наставлял меня на истинный путь, призывая не лениться, так как духовной академии, по его слову, нужны образованные филологи…
Мог ли я тогда подумать, что его журение сбудется буквально, и через десять лет я стану преподавателем Московской духовной академии! Опять же с лёгкой его руки я обрёл свою супругу, тоже учившуюся у графа! Никиту Ильича Толстого могу, без преувеличения, назвать своим посаженным отцом, а также не только научным, но и духовным руководителем.
Трепет сердца
- Когда сердце больше трепетало - при рукоположении или при вступлении в должность настоятеля храма в Красном селе, который кстати, был в то время весьма поклацан советско-комсомольскими активистами?
- Для меня ночь Рождества Христова 1988 года, когда я был рукоположен Покровском храме Московской духовной академии, стала главным событием в жизни. Это не просто перемены в жизни, это открытие новых измерений и поставление на прежде неведомое служение, изменившее мое отношение к каждому проживаемому дню. И выражение «сердце трепетало» совершенно точно соответствует тому, что я испытывал, переживая и своё недостоинство, и ощущая ту высоту, которую увидел перед собой.
Что касается настоятельства… Все мы, молодые священники, рано или поздно начинали мечтать о настоятельстве, как каждый хороший солдат думает о генеральских лампасах. Важно понимать, что здесь речь идёт не о честолюбии, а о желании потрудиться на ниве Христовой.
Таким образом, настоятельство тоже было для меня знаковым событием и вехой, когда по благословению Патриарха Алексия I, ныне возрождённый Алексиевский монастырь с храмом Всех Святых был вверен мне, ещё неоперившемуся священнику. Но благодаря мудрым и многоопытным сотрудникам и совместным усилиям это запущенное и заброшенное место превратилось в город-сад, где я уже не настоятель, а духовник обители.
- Радости служения тогда и сегодня как-то различаются?
- Я тоже об этом размышляю и думаю, что да. Та радость была безоблачная и сопряженная с активностью, заполнившей всю твою жизнь – я был настолько вовлечен в пастырскую жизнь, что даже не заметил, не поверите, крушения Советского Союза и перестройки.
Вот насколько Божественная литургия, общение с людьми и исповедальные труды заполняли мою жизнь этой всеобъемлющей радостью служения.
Сегодня я бы сказал, что радость стала более глубокой, потому что тогда, по неопытности не обходилось без тщеславия малого и думалось, какой я молодец! Теперь же я многократно убедился и твердо знаю, что всё есть Господь. Без Него мы никто и ничто…
Иногда, не поверите, как вразумляет тебя жизнь! К примеру, недавно гостил я в Екатеринбурге в Ново-Тихвинской женской обители и, зайдя в ванную комнату, увидел мочалку с надписью «Для великих людей» и просто улыбнулся…
Чешуя-то сходит
- За более чем двадцать лет вашего служения изменились ли прихожане?
- Поток времени неудержим и все мы в нём золотые рыбки, с которых понемногу чешуя-то сходит… Все батюшки скажут, что в 1990-е годы был всплеск – массовые крещения, Литургии и очень доверительные отношения людей со священниками.
Сегодня эпоха изменилась, стало тревожнее жить, но люди стали глубже, поэтому те, кому вера и не нужна была, как-то стушевались, особенно в ковидные времена, а те, для кого Церковь стала Матерью, так и ходят в Божий храм. В этом смысле время с нашим произволением распоряжается очень по-разному – кто-то и дыхнуть без Бога не может, а руководившиеся не духом, а словом, отошли в сторону.
Впрочем, я желаю всем рано или поздно почувствовать свет и тепло Матери-Церкви, потому что без Бога не до порога.
- Что бы вы могли посоветовать современным невоцерколенным людям, да и прихожанам православных храмов, ставящих труд во главу всего - типа надо на жизнь зарабатывать и так далее?
- Горение бывает разное – пламя, дым и копоть, а потом остаются лишь угольки. Либо как лампада, тихо мерцающая, но распространяющая вокруг чистые лучики веры, надежды и любви.
Если в сердце огонек Божий затеплился, тогда ты без перенапряжения и внутреннего стресса, всегда будешь трудиться с повышенным коэффициентом полезной деятельности, потому что, когда Бог окрыляет человека Своей благодатью, тогда он открывает в себе второе дыхание.
В общем, я против того, чтобы урабатываться до инсульта, чтобы потом приезжать в храм на собственное отпевание…
- В интервью вас часто называют человеком праздником, почему и как сами к этому относитесь?
- Дай Бог соответствовать! Если бы меня спросили, к чему в общении друг с другом призван каждый из нас, без колебаний бы сказал: «Мы призваны к тому, чтобы будни другого человека превращать в праздник»!
Если ты служишь искренне и самоотверженно, насколько Бог подаёт, тогда и сил прибавляется свыше, а человек получает импульс даже без лишних твоих слов, и так осуществляется таинство взаимопроникновения сердец.
- Как думаете, почему на местах священники не редко отказываются от информационной работы, ссылаясь на то, что кино и интернет от дьявола?
- Благодать священства – это не стагнация и застой, а всегда движение! Для того, чтобы оправдаться пред Богом, мы призваны дарованные нам таланты умножить вдвое и втрое, или даже десятикратно.
Природа Божественной благодати заключается в том, что когда ты делаешь к Богу шаг, Он делает тебе навстречу несколько! Поэтому, чем более священник открыт на различные благие предложения и чем больше частичек души он вкладывает в каждое дело и каждый разговор, тем более Бог расширяет его сердце, даруя ему силы и радость.
Батюшки должны трудиться в режиме бизнес-класса, а не эконом-класса – чем больше отдашь, тем больше получишь и оставаться Скуперфильдом, думающим, что своя рубашка ближе к телу, очень опасно – депрессия замучает…
- Вы являетесь членом Патриаршего совета по вопросам семьи и защиты материнства, какие вопросы сегодня наиболее актуальны?
- Нынешняя борьба с пропагандой ЛГБТ, с опасными сайтами, посягающими на чистоту детской души или запрет суррогатного материнства – это во многом заслуга Святейшего Патриарха Кирила и его сотрудников, представляющих Церковь в Совете.
Буквально несколько человек, а работа – огромная! Я тут больше свадебный генерал, но у меня другой конёк – педагогика, преподавание в школах, работа со СМИ и миссионерские поездки…
- Что самое важное в воспитании ребёнка?
- Моя любимая литературная героиня – Герда и её особенность в горячем сердце, которым она смогла согреть подмороженное сердце Кая!
Вот сегодня нам, педагогам, помимо умения натаскать ребёнка перед ЕГЭ, надо делать то, чего ожидают от нас Господь, история и родители – прогревать человеческие души, защищая детей от вызовов современности.
Спасибо за предоставленный материал творческой студии «Обитель».
