Если посмотреть со стороны, то Тула окультуривается и выходит из рамок города заводов и оружия. Музейные комплексы, скульптурные композиции, новые театральные формы и даже свой Арбат появились в городе сравнительно недавно. Но приведёт ли это к развитию современной культуры? Об этом мы говорим с социологом-культурологом Александром Аладиным.
Антонина Позднякова, АиФ в Туле: - Александр Алексеевич, давно вы занимаетесь современным искусством?
Александр Аладин, культуролог: - Я скорее им интересуюсь. Интересоваться начал в 90-х, когда все решили, что пришла свобода, и можно позволить себе какое-то баловство.
Современное искусство – интересная тема. Это большой пласт истории искусства – не только и не столько российского. Весь 20 век прошёл под знаком современного искусства. Для нас - начиная с Малевича и футуристов. И, если говорить о большой части населения, ими же часто и заканчивая.
- В Туле есть современное искусство?
- Я часто сталкивался с двумя определениями. Первое – современное искусство создаётся художниками, которые живут и творят сейчас. Второе – это определенный этап истории искусства со своими характерными особенностями и жанрами, который начался в 20 веке, и продолжается в наше время.
Если оценивать современное искусство с точки зрения первого определения, то в Туле оно, конечно, есть. Несколько хужожников работают и производят свой, как говорят, художественный продукт. Если говорить о втором варианте, то я не наблюдал какой-то внятной активности в этом направлении. Есть отдельные, спонтанные выплески и художники, работающие на грани современного искусства.
Как-то в «Тульском некрополе» была выставка молодых художников. Люди пытались работать с некоторыми современными жанрами. Но это лишь фрагменты, которых не хватает для того, чтобы это сформировалось в целостную картину.
Но такие проблемы не только в Туле. Современное искусство существует в России лишь в тех городах, где есть филиалы Государственного центра современного искусства – Москва, Санкт-Петербург, Нижний Новгород.
Кроме того Тула ведь никогда не была сильно продвинутым городом в культурном плане. У нас другими делами занимались. Это всё-таки город оружейников, к тому же, долгое время считавшийся закрытым.
Также мы находимся близко к Москве, а значит, всё, что в искусстве возникает интересного, быстро «засасывается» столицей. Современному художнику тут делать нечего – галерей, которые занимались бы раскруткой и продажей современных картин, нет, да и спроса - тоже. Когда нет почвы, говорить о каких-то всходах не приходиться.
В России ситуация с современным искусством довольно парадоксальна. Это некая игра в искусство, игра в рынок современного искусства, который как бы есть… Суть в том, что профессиональное искусство (и современное в том числе) немыслимо без рынка – художнику тоже надо что-то кушать.
Скульптурный винегрет
- Современно искусство – это не только картины, но и те же скульптуры. Киберг-блоха, которой сейчас ищут место, – это современное искусство?
- Я не видел ничего конкретного, и сказать, является ли она современным искусством и искусством вообще, пока не могу.
В голосовании с блохой есть некое лукавство. Как можно голосовать за картинку, если в итоге должна быть скульптура. Идея может быть какая угодно замечательная, но если мы говорим о воплощении и материале, то надо представлять хотя бы объём. Из рисунка ничего не понятно. Говорить здесь пока не о чем.
- Не кажется ли вам, что скульптур в Туле стало слишком много?
- Их любят ставить к месту и не к месту. Так, рядом с ёжиками стоит Карл Маркс, а недалеко святые Пётр и Февронья, скоро поставят и чекистов, и вроде Дмитрию Донского, ну и блоху ещё, может быть. Винегрет какой-то…
Появление знаковых объектов в городе никогда не должно быть случайным. Должно быть представление о том, что мы этим хотим сказать применительно к данном месту.
Кроме того, есть гораздо более интересные и современные формы городских скульптур, образцы которых людям неленивым не составит труда найти в интернете. Давайте ориентироваться на лучшее!
- То есть пора отказаться от традиционного искусства?
- Сохранять традиции – это правильно. Классические приёмы и произведения никто не старается обесценить, но в академическом искусстве есть один минус – сформирована определённая оптика. Это будто бинокль, в который ты глядишь и видишь только то, что перед тобой, а вокруг уже не замечаешь ничего. Вроде бы хорошо видно, всё хорошо сфокусировано, и картинка чёткая, но обзора нет.
А искусству нужна перспектива. Нужно менять оптику, откликаться на современность и мечтать о будущем. Как, скажите, академическое искусство со своим каноническим жанровым набором может работать с темами генной инженерии, или робототехники, или, допустим, с репродуцированием искусственных органов на 3-D принтере? Вот тут и возникает современное искусство!
Натюрморты, по правде сказать, уже поднадоели.
Художественный произвол
- Но ведь в искусстве существует субъективная оценка, наверное, вдвойне сложнее оценивать современное искусство?
- Искусство – это игра, как и вся культура. Если мы хотим играть в эту игру, то мы играем по установленным правилам. Классическое искусство ничуть не проще оценивать – так только кажется.
Вопрос о том, где шедевр, а где нет остаётся открытым до тех пор, пока работа не попала в музей, в руки профессионалов. Есть у нас известный художник Никас Сафронов – вот он создаёт шедевры или нет? Многим кажется, что да. Для людей, которые профессионально занимаются искусством всё не так очевидно.
В искусстве, как и в моде, есть определенный круг людей, которые имеют нюх и как-то угадывают тенденции. Отчасти они сами формируют эту моду, отчасти - просто улавливают. У каждого художника своя тактика. Кому-то надо продать, другой занимается чистым искусством, не обращая внимания на то, понимают его или нет: просто делает то, что считает нужным. Всегда есть момент произвола художника. Наше к этому отношение практически никогда не отражает истину.
- То есть зритель никогда не сможет точно угадать задумку автора?
- Это как поэзия, музыка и любое творчество. Художники «ловят сигналы» откуда-то с неба, а как мы можем оценивать то, что пришло оттуда? Сами авторы не всегда имеют какой-то внятный план. И вот, получается произведение. Хотите считайте его искусством, хотите не считайте, но оно оттуда, откуда приходит искусство.
- Но ведь есть ещё такое понятие, как эстетический вкус…
- Если мы хотим понимать искусство, то надо ходить в музеи. Вы покажите ребёнку Сурикова, Малевича, Рубеля и Айвазовского – чтобы ему было из чего выбрать. А дальше он уже способен будет искать, что ему интересно.
Главный вопрос – насколько это интересно старшему поколению. Нынешняя ситуация вполне покрывает базовые потребности большой части населения в культуре за счёт телевизора и интернета.
В советское время была политика, которая транслировала некий культурный код. В качестве антитезы к нему выступало неформальное искусство, андеграунд.
Сейчас никто ни к чему не принуждает, у людей появился выбор. Если родители и школа не будут давать ребёнку ориентиров, то, боюсь, прогноз неутешительный.
И всё же потребность в современном искусстве, рано или поздно должна созреть в нашем обществе. Современное искусство не возникает из воздуха – это реакция на некую реальность, работа с новыми технологиями и символами.
- Можно ли сказать, что одной из черт современного искусства является использование новых технологий?
- Технологии находят отклик как раз в современном искусстве. Оно работает с ними, находит для них символическое выражение, делая их частью нашей картины мира.
Арт-пустота
- В последнее время всё чаще звучат слова с приставкой арт (арт-пространство, арт-объект, арт-директор) это предпосылки к зарождению современного искусства?
- Мне часто попадаются брошюры, в которых приглашают на какие-то мероприятия, где будут « арт-объекты». Прихожу, и ничего такого не вижу. Думаю, это не современное искусство. Здесь встаёт вопрос качества. Можно иметь неплохую идею, но не иметь средств, навыков и инструментов для её воплощения. Форма и содержание – неразрывны в предмете искусства: если форма не соответствует содержанию, это всегда бьёт по глазам.
- Так что же такое арт-объект?
- Искусство всегда выражает некую идею. Получается, что каждый арт-объект – произведения искусства, осмысленное, являющееся звеном какой-то смысловой цепочки. Современное искусство – прежде всего история, которую придумает художник, куратор или продюсер. Сейчас началось время историй. Так развивается культура, тут уже ничего не поделаешь. Мы в это либо сами войдём, либо будем пользоваться чужими идеями и образами.
- Про оперу «Тангейзер», наверное, слышали…Что думаете?
- Мне кажется, это не дело церкви. У неё должно своих дел хватать: надо молиться за спасение душ, а не заниматься оценкой произведений искусства.
Вообще, с законом об оскорблении чувств верующих все довольно странно. Раньше особо никто не оскорблялся, как только появился закон, сразу появилось много оскорблённых. Диакон Андрей Кураев, кстати, выразился по этому поводу в том смысле, что надо подавать пример благочестивой жизни, а не судить кого-то от имени Бога – не нашего ума это дело! Совершенно с ним согласен!
Между прочим, суд состава преступления не нашёл.
Победные шаблоны
- К 70-летию Великой победы обещают что-то грандиозное …
- Так всегда перед круглыми датами. Возможно, что-то грандиозное действительно будет. Но снова встаёт вопрос вкуса. Можно потратить миллион со вкусом, а можно без.
Если смотреть чисто визуально, то мы используем одни и те же шаблоны уже 70 лет – ленты, звезды. Традиции – вещь хорошая, но с ними можно работать и делать их более актуальными.
Ветеранов осталось совсем немного. Сейчас всё, что связано с ВОВ– скорее послания к молодёжи, чтобы не забыли, чтобы ценили. Но для молодёжи надо искать современный подход. Работа должна быть планомерная, а не от юбилея к юбилею. 
Вот сейчас в нашем музее оружия открылась роскошная игровая зона, класс для занятий – в это стоит вкладывать средства, а вот возведение очередного памятника, например, защитникам неба в Туле, где особых воздушных боёв-то и не было – уже вызывает у меня сомнения.
- Думаете с военной тематикой у нас перебор?
- Мне кажется у нас в культуре её действительно много. В 90-е это было актуально.
Постоянная мобилизованность в борьбе с какими-то угрозами разрушительна для культуры. Культура, в сущности, занятие исключительно мирное.
Да и войну можно преподнести по-разному. Кому-то нужен пафос и знамёна, но как-то хочется побольше простых человеческих историй. Ведь за танковыми колоннами стояли люди, живые, каждый со своим ранением, а то и не одним, со своими воспоминаниями и непростыми судьбами.
Не портить людям уши: тульский музыкант о доброте, стереотипах и не только 
Вытряси пыль из головы. Чем удивила тулячка солиста группы «Северный флот» 
Музыкант Дмитрий Мулыгин: «Без совести хорошо не живут» 
Дмитрий Мулыгин: «Они могут только бабло считать, пилить, делить» 
Против захватческих амбиций. Лидер группы «Тараканы» о присоединении Крыма