За всю историю области немного в ней было руководителей, в память о которых называли бы целые производства. Один из них – Иван Иванович Федунец. Его имя носило крупнейшее в Тульской области предприятие – узловский машзавод «Кран». 15 марта исполнилось 110 лет со дня рождения Федунца.
«Мама, я нашла травку»!
Узловский машзавод рождался очень тяжело. Строили его после войны в голом поле. До приезда Федунца сменилось уже три директора, а толку никакого. Кадров нет, строительных материалов нет, что делать – непонятно. Да и обстановка, в которой приходилось жить и трудиться первым рабочим, тоже весьма сомнительная.
Инженер-конструктор Татьяна Тимофеевна Сорокина вспоминала: «Тогда до тогда до Узловой можно было доехать часа за три, потому что дорога была проселочная, очень плохая – одни ямы да канавы. Я с дочкой приехала на поезде. Когда мы сошли в Узловой, у меня защемило сердце: куда же мы заехали? От вокзала, мимо рынка, тянулась грязная дорога, доехать было не на чем. Идем с дочкой, я плачу, ей не показываю вида. Наконец пришли на квартиру. Хозяйка оказалась приветливой, и это несколько успокоило. Она рассказала, что много приезжает специалистов из других больших городов, и даже из Москвы, и ничего – живут. На поселке, когда таял снег, и в дождь, пройти было совсем невозможно. И нигде ни травинки, ни деревца. Однажды я проходила мимо детского садика. Был сильный ветер, и все дети были покрыты пылью. Я остановилась, посмотрела на них, и вдруг бежит моя дочь и радостно кричит: «Мама, я нашла травку»! Она где-то под забором сорвала несколько травинок, а потом и говорит: «Мам, а травка везде может расти?» Я сказала, что скоро много будет травы».
Именно в этот момент и появился на заводе молодой, энергичный, красивый мужчина в форменном костюме горняка. Иван Иванович Федунец родился 15 марта 1914 года в д. Верх-Ачинск Новосибирской области. «Отец умер в 1919-21 году, мать умерла в 1916-17 г., точно не помню, а оставшиеся в живых братья тоже не помнят точно даты смерти родителей...», – писал он в своей автобиографии. Можно представить, сколько всего перепало на их долю, что даже стерся из памяти год смерти родителей.
«Вспоминаю, как на шахтах работал, – рассказывал Федунец про годы учебы в техникуме. – Мы тогда по двое ящики с углем таскали. «Суками» их называли. Килограммов полтораста в каждом. А нам по 16 лет. Потом, когда кончил техникум, – опять в шахту. У меня еще тогда обида зародилась на заводских работников, на ученых. Что же они, думал, не создадут таких машин, чтобы все работы под землей механизировать?»
На новом месте он старался везде успеть, во все вникнуть. Даже по лестнице передвигался как можно быстрее, перепрыгивая через ступеньки. Шесть утра – он уже на заводе, поздний вечер – тоже. Всех уже знает по имени-отчеству, на всех успел произвести впечатление дотошностью, требовательностью, организаторскими качествами. Ежедневный обход цехов – неизменная практика. Любая мелочь не ускользала от внимания.
Как-то рабочие стали возмущаться, на маленькие расценки нового литья. Иван Иванович попытался урезонить бунтарей. А те ему в ответ: возьми да сам попробуй. И тут он снимает пиджак, берет рабочие рукавицы, и шахтерским молотком стал обрубать литье, освобождать его от земли. И когда только начал работать, рабочие уже увидели, что проиграли.
Всего десять лет потребовалось Федунцу, чтобы предприятие по производству мелкосерийных машин и индивидуального оборудования превратилось в крупный завод тяжелого машиностроения.
Одновременно с заводом строилось жилье, социальные объекты, без которых невозможно представить жизнь города. Так появились средняя школа, техникум, горнопромышленная и музыкальная школы, два детских сада и ясли, поликлиника, больница, аптека, гостиница, столовая, ресторан, четыре магазина, почтовое отделение госбанка, швейная и сапожная мастерские, баня, прачечная, парк культуры и отдыха.
Только за первые десять лет при Федунце было построено 33 тысячи квадратных метров жилья, где получили квартиры шесть тысяч работников завода. В течение одной пятилетки на жилищное строительство при плане 376 тысяч было израсходовано 1 020 000 рублей. Такое увеличение можно было получить лишь при одном условии: завод давал план.
«До Сахалина работу не найдешь»
Федунец не стеснялся учиться. Несмотря на столь высокий пост, у него не было высшего образования, лишь Кемеровский горный техникум и курсы повышения квалификации при Томском филиале Новосибирского института. Тогда это было в порядке вещей – поколение-то послевоенное. Когда он поступил в тульский политех, заводские инженеры предложили директору написать за него дипломный проект, Федунец отказался.
«Не забуду вступительные экзамены, – делился он воспоминаниями корреспонденту областного «Коммунара». – Мне уж полвека отсчитало. А рядом абитуриенты, хоть и заочники – почти все вчерашние школьники. Дипломную работу взял проблемную. Можно было, конечно, и попроще, да не хотелось, чтоб кто-нибудь сказал: схитрил директор».
9 июля 1966 года «за выдающиеся заслуги в выполнении заданий семилетнего плана и достижение высоких технико-экономических показателей в работе» президиум Верховного Совета СССР присвоил звание Героя Социалистического труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и молот» группе работников предприятий машиностроения, в числе которых был и Иван Иванович Федунец.
Конечно, это был человек закваски сталинской эпохи. Дисциплина при нем была железной. Мог и нешуточный разнос устроить. В таких случаях обычно говорил: «Выгоню, ты у меня до Сахалина работу не найдешь». Но умел и выслушать других, вникнуть в суть предложения.
Зимой 1970 года Федунец подготовил объемный доклад, приуроченный к обсуждению Директив предстоящего ХХIV съезда партии.
«Если вы побываете в эти дни на нашем заводе, – говорилось в нем, – обязательно обратите внимание, что в каждом цехе что-то переделывается, в одном переустанавливаются станки, во втором – монтируется контейнер, в третьем заменяется оснастка, в других добавляется новое оборудование или выбрасывается лишнее. Родилась идея составить план технического перевооружения предприятия, повышения эффективности производства на основе использования внутренних резервов».
А уже в выступлении на съезде, где тоже не всем давали слово, сказал, что на заводе разработан план технического перевооружения, который одобрил тульский обком КПСС. Он предусматривает увеличение объема выпуска изделий по отношению к проектному уровню только по горно-шахтному оборудованию в 2,3 раза и рост производительности труда по сравнению с достигнутой на 97 процентов.
Ты на футбол или в министерство?
У нерадивых руководителей производства Федунец вызывал панический страх. Они знали, что он крут на расправу. Особенно не любил вранье.
«Как-то я собирался в командировку в Ленинград, – вспоминал один из руководящих работников предприятия Борис Гайворонский. – Когда подписывал документы у Федунца, он сказал: «Зайди там попутно на завод им. Котлякова и выясни, почему они прекратили нам поставку редукторов. Срывается план производства квартала, декабря и года. Мы вынуждены послать телеграмму на имя предсовмина Косыгина».
Пошел я туда и понял, что не все так просто. Непонятно откуда все началось. Федунец приказал секретарю собрать к нему в кабинет нужных специалистов. И началось самое интересное. Директор по очереди стал спрашивать работников различных служб в определенном порядке. Чиновники кивали друг на друга, все больше запутывая историю. Выслушивая всех по очереди, Федунец постепенно багровел лицом, глаза все больше превращались в свирепые змейки. Наконец, он снял пиджак, повесил на спинку стула и сказал: «Очень ловко вы все тут врали, выкручивались, запутали всё. А теперь слушайте, как было на самом деле».
И он рассказал присутствующим снабженцам, финансистам и производственникам всю историю. Как кто-то забыл перечислить деньги, кто-то скрыл от руководства тревожный запрос из Ленинграда, кто-то не осмелился вовремя доложить директору, как в результате нерадивости и страха перед наказанием «вы глупеете и доводите дело до катастрофы». Из-за вас я, будучи виноватым, послал лживую телеграмму Косыгину!
Разъяренный Федунец, обращаясь к главбуху, продолжал: пиши приказ! И стал перечислять кому какое наказание. А этого разгильдяя и демагога, – указав на одного из отличившихся, – вывести за ворота и пустить по дорогам России».
А вот один из замов директора Дмитрий Васильевич Панарин вспоминал, как, собравшись в жару в командировку в Москву, надел безрукавку, туфли-плетенки, легкие брючки. Федунец удивился:
– Ты что, на футбол собрался идти или в министерство?
– Так жарко же.
– А я видишь, как одет? Мне что, не жарко? Ты представляешь весь завод. Надо поддерживать его имидж. Так нельзя.
«Он был очень хорошим политиком, – считал бывший директор объединения «Кран» В. М. Попов. – Политиком человеческих отношений, если можно так сказать. Очень быстро ухватывал идею, и видел, на что способен человек. В связи с этим очень удачно строил кадровую систему. Это же не просто освоить за полтора года крановое производство – такую номенклатуру, такое оборудование, да еще вывести на проектный уровень. Люди годами подобного добиваются, а он с нуля. Он умел работать на перспективу».
