На этой неделе Тула готовится к важным событиям: 7 сентября мы отмечаем День города, а 8 сентября предстоит выбрать депутатов в Единый день голосования. Среди таких крупных мероприятий вполне может затеряться ещё одно, не настолько масштабное, но не менее важное событие – 7-го сентября на территории усадьбы Алексея Хомякова в Богучарово пройдёт первый фестиваль поэзии «Хомяков home».
Чем так примечательно это мероприятие? Во-первых, фестиваль соберёт уважаемых и профессиональных гостей из Государственного литературного музея, НИУ ВШЭ, РАН, СПбГУ. Например, имя Льва Оборина, известного поэта, критика и редактора проекта «Полка», точно должно быть вам знакомо. И все эти люди устраивают фестиваль не в каком-нибудь вылизанном месте или при поддержке властей, а в усадьбе со сложной судьбой. В усадьбе, которая раньше была жемчужиной Тульской области, а сейчас зарастает крапивой. В усадьбе, в которой до сих пор живут, даже выживают люди – прямо через стенку от музея. И подготовка к этому событию шла «всем миром»: неравнодушные туляки и не туляки многое сделали, чтобы фестиваль состоялся.
«Экзотика» и особый путь России
Наталия Новикова, tula.aif.ru: Каковы цели фестиваля?
Лилия Кашенцева: Фестиваль придуман специально «под» Богучарово. С одной стороны, его цель —содействовать сохранению усадьбы. С другой – это поддержка творческих начинаний молодых людей. Он и впрямь — о старом и новом. Алексей Степанович Хомяков был невероятно разносторонней личностью. Нам с ним вообще повезло. Поэтому тематически мы совершенно не скованы: можно акцентировать поэзию, можно визуальные искусства, можно культурологическую рефлексию, а можно и изобретательство.
- Расскажите, пожалуйста, поподробнее: каким человеком был Хомяков? Чем он занимался? И почему так мало известен, несмотря на все таланты?
Я совсем не специалист по его творчеству, и поэтому могу говорить о нём лишь, как дилетант. Как мне кажется, Хомяков, находясь в самой гуще и литературной, и идейной жизни, оказался в то же время и в какой-то «зоне отчуждения». С одной стороны, к нему относилась с опаской власть…
– Это связано с его негативным отношением к крепостному праву?
– Не совсем. Просто всё, что не санкционировано, что идёт в разрез с набором официальных идеологем, воспринимается властью настороженно. Даже такая прекраснодушная экзотика, как славянофильство. В результате закрывались журналы, запрещались статьи. Под подозрение попадала даже приверженность традиционной русской одежде. Доходило и до полицейского надзора.
А либеральные и, тем более, радикальные круги, напротив, считали Хомякова и его единомышленников непроходимыми ретроградами. То, что он видел будущее России только религиозным, то, что настаивал на её «особом пути», было для них совершенно неприемлемым.
В атеистическое советское время «набожным» славянофилам и вовсе не повезло. Я выросла в советской системе образования, в том числе и высшего, и Хомяков для меня — один абзац в учебнике. Ну, славянофил и славянофил, ну, спорил со своими западниками...
И потом, как поэт Алексей Степанович до школьной программы «не дотянул», а в общественном сознании «застревают» только те, «кому учат в школе». Так что серьёзных исследований, монографий о нём и сейчас немного. А ведь и славянофилы, и западники, пожалуй, впервые озаботились проблемой нашей национальной идентичности.
– До сих пор актуальной.
– Еще бы. С образом будущего России, наверное, и сейчас определенности не наметилось. Поэтому и тот опыт так важен, и к эху споров, которые велись в тогдашних кружках и салонах прислушиваться необходимо. И неважно, что славянофилы и западники прозревали разные варианты будущего, в известном смысле, они и впрямь были заодно… Это очень интересное время, как и личность Хомякова, этим временем порождённая. Мне кажется, что возврат общественного интереса к нему абсолютно необходим. Именно общественного, а не персонального или даже культового. Сейчас да, ответ на вопрос «Кто такой Хомяков?», в лучшем случае, будет связан со славянофильством. А Хомяков как раз и интересен тем, что был больше просто славянофильства. Он достоин лучшей участи.
– Можно сказать, что цикл фестивалей в усадьбе Хомякова – это тоже некая попытка собрать по частям знания о том, что же в итоге из себя представлял Хомяков как личность?
– Я бы так не сказала, потому что формат фестиваля на решение подобной задачи не рассчитан. Но, безусловно, мы будем пытаться показать «разного» Хомякова. Мы планируем к каждому фестивалю готовить небольшое исследование и конвертировать его в выставку – о самом Хомякове, его близких, друзьях и единомышленниках, его времени.
Наверняка эти исследования привнесут нечто новое в изучение личности Хомякова, но поскольку фестиваль – это все же публичное событие, то для нас важнее привлечь внимание к месту, к самой усадьбе. Чтобы там, наконец, начали происходить какие-то позитивные изменения. Потому что сейчас ничего не происходит. Во всяком случае — хорошего.
Без воды и туалета
– В каком состоянии усадьба сейчас? Какой у неё правовой статус? Какова степень ее сохранности?
– Сама усадьба, включая бывший господский дом, сохранившиеся постройки, парк и прочее – это всё федеральное имущество и памятник истории и культуры федерального значения. А сам музей – муниципальный, который получил временно (на пять лет) в безвозмездное пользование несколько комнат в главном доме. В остальных помещениях живут люди. Вероятно, у них есть юридические основания для этого, выяснить этого мы не можем.
Нужно решать эту проблему неопределенного статуса усадьбы: создавать отдельный музей. Нужно решать проблему с жильцами. Необходима срочная реставрация зданий, а она требует очень серьезных вложений: это и проектная работа, и государственная экспертиза, и сами реставрационные работы. Нужно решать проблемы и с инфраструктурой, и с коммуникациями. Ведь сейчас нет ни воды, ни туалета – это же нонсенс! В музей экскурсионные группы приезжают только летом, зимой мы не можем их принять: элементарных удобств нет. И муниципальному музею не решить этих проблем: на это нет ресурсов – ни финансовых, ни административных... 
– С жителями связывались? Как они смотрят на этот фестиваль?
– С жителями пока не очень понятно. Когда мы приезжаем для подготовки, они следят за нами с явным интересом, но настороженность, кажется, перевешивает. Желания помочь пока не возникало. Но их же можно понять: неизвестно же, чем для них может обернуться это привлечение внимания к их «тихой обители».
Хотя люди живут в ужасных условиях, но всё равно держатся за эти комнаты, потому что идти-то им особенно некуда, я так понимаю.
Но с местными предпринимателями мы уже наладили контакт. В Богучарове делают варенье, джемы, - их можно будет попробовать на фестивале. А мы поставим самовар, будем угощать гостей особым «музейным» чаем.
– Насколько успешной вы оцениваете сейчас задачу по привлечению людей на фестиваль и к сложившимся в усадьбе проблемам?
– Сейчас рано судить, увидим 7 сентября. Но мы всегда акцентируем внимание на том, что само посещение фестиваля — это уже поддержка идеи возрождения усадьбы. И для этого вовсе необязательно быть знатоком современной поэзии, как не являюсь им, к примеру, я.
Большая программа и два риска
– Какая программа фестиваля? Что ожидает его потенциальных гостей?
– Мы старались программу построить таким образом, чтобы было интересно совершенно разным людям. Поэзия, конечно, доминирует. Она представлена творческой лабораторией, вести которую будут известные поэты: Юлий Гуголев, Лев Оборин, Дана Сидерос. Плюс полуторачасовая поэтическая читка.
Остальное – это уже другие интересы. Например, будет образовательный блок «Хомяков home. Академия». Это лекции, очень разные по тематике, но связанные так или иначе с самим имением и его именитым владельцем.
Михаил Велижев (профессор школы филологии НИУ ВШЭ) расскажет о «смеховом мире» славянофилов. Их розыгрыши, шутки являлись, можно сказать, важной составляющей культуры московских дворян. Да и сам Хомяков был не прочь поозорничать, и с большой иронией относился и к себе, и к своим собратьям-славянофилам.
Константин Богданов (историк культуры из Санкт-Петербурга, научный сотрудник Института русской литературы РАН), поведает драматическую историю участия Хомякова в борьбе с эпидемией холеры, оказавшейся для него роковой. Исследователь помещает «историю болезни» в глобальный культурный контекст.
Михаил Алексеевский (руководитель Центра городской антропологии КБ Стрелка) поделится результатами «полевых исследований» в Богучарово, объектом которого стали ментальные предпочтения местных жителей. Возможно, этот опыт поможет дальнейшему взаимодействию музея со своей «средой обитания». Ведь усадьба – это не только про дома, но и про людей.
Кроме того, историк Дмитрий Ойнас, занимающийся изучением русских усадеб, проведёт экскурсию по парку, во время которой покажет этот заброшенный парк с другой стороны, «прочитает» его. Парк - это текст, со своей символикой, семантикой, культурными заимствованиями и цитатами. Так что это - отдельная ландшафтная тема культуры.
Ещё мы открываем новую выставку «Сны о Богучарове» – это копии фотографий, портретов и документов из фондов Государственных Исторического и Литературного музеев, которые прежде были мало кому доступны.
– Они связаны именно с усадьбой?
– Да, конечно. Это фотографии усадьбы, которые позволят нам понять, как она выглядела в дореволюционное время: фасады, интерьеры, предметы быта. Тот мир, от которого ничего не сохранилось. Эти свидетельства существования исчезнувшего мира и тревожат, и завораживают. Поэтому советую не пропустить авторской экскурсии куратора выставки Марины Красновой (Государственный литературный музей).
– А детей можно взять с собой на фестиваль? Будет им чем заняться?
– Куда же без них?! На случай детского «нашествия» нами приглашен художник-иллюстратор Марина Колкер. Она проведёт с детьми поэтический мастер-класс, поиграет в различные интригующие игры, также связанные с поэзией. Сотрудницы образовательного отдела ТИАМа готовят целую программу для развлечения детей, пока их родители слушают лекцию, скажем, про холеру.
И все остальные составляющие фестиваля, конечно, предусмотрены. Я имею в виду фудкорт, место для пикника, сувенирку (кстати, «прикольную»), зоны отдыха с гамаками. Очень хочется хорошей погоды, но, на всякий случай, над главными площадками мы натянем тенты от дождя.
И в завершении фестиваля — музыка! Это классная московская группа Oili. Джазовые интерпретации различной фольклорной музыки, и не только, кстати, отечественной.
Да, и самое главное — вход свободный!
– Трансфер предусмотрен? Добираться не очень удобно…
– Да, с этим фестивалем у нас два больших риска – это погода, на которую мы не можем повлиять, и доступность. Поэтому от «Искры» днём будут идти три бесплатных автобуса с интервалом в полчаса. Первый рейс - с 12.30. На них желательно зарегистрироваться заранее, чтобы мы понимали, хватает ли мест, может, понадобится ещё транспорт. Обратно в Тулу тоже всех вернем.
– А как все-таки сейчас называется сам посёлок? Октябрьский? Некоторые ведь усадьбу Хомякова и с посёлком Хомяково путают…
– Да, да, это посёлок Октябрьский. Мы даже даём координаты для навигатора, потому что населённых пунктов с таким названием под Тулой несколько.
Богучарово – это историческое название бывшего имения и относящегося к нему села, оно сохранилось в народе, несмотря на существование нынешнего, оставшегося от советского времени.
Вывески и избавление от пассивности
– Как думаете, повысился ли интерес среди жителей к истории своего города, сохранения его культурного наследия? Например, есть хороший пример с «народной» реконструкцией старых надписей на торговых рядах на улице Советской. Деньги собирают всем миром, в работе участвую волонтёры. Как оцениваете это событие?
– Да, это хороший пример неравнодушного отношения на всех уровнях. Внимательными, небезучастными к проблеме оказались и собственники зданий (Минобороны), и та организация, которая проводит реставрацию фасадов. Работа идёт, сбор денег тоже.
– А как их вообще обнаружили?
– Случайно наткнулись. Когда стали снимать красочный слой, эти граффити более чем столетней давности открылись. Потом кто-то их сфотографировал, кто-то выложил в соцсети. Позже в диалоге сотрудника ТИАМа и представителя военной прокуратуры, которая сейчас находится в этом здании, выяснилось, что столь серьезная институция заинтересована в том, чтобы это сохранить, но уже есть утверждённый проект, есть смета, и реставрация надписей там не предусмотрена. Но работы по консервации нужно проводить срочно, они не терпят отлагательства. Тогда мы подумали о проекте «Вспомнить всё», команда которого занимается реставрацией вывесок в Москве, связались с ними.
Вся эта история – прекрасный пример самоорганизации горожан. Сбором средств на реставрацию занимается Михаил Тенцер - директор типографии «Борус» и автора сайта «Тула ушедшего века». По пятницам тульские гиды, историки, краеведы проводят благотворительные экскурсии, деньги от которых перечисляются на эти работы. Музей Станка в этом тоже участвует. Подрядчики помогают. Каждый делает, что может. Процесс уже идёт и, надеюсь, завершится успешно. Я считаю, что это очень хороший знак: люди готовы вкладывать свои деньги и силы в сохранение истории родного города.
– Мне кажется, что за последние несколько лет люди стали больше интересоваться историей и состоянием того места, где они живут.
– Да. Если уж глобально на эту тему размышлять, то этот процесс охватил сейчас едва ли не всю страну. Горожане начинают идентифицировать себя с городом, очень своим, очень конкретным, очень особенным. В советское время понятие «городская культура», скорее, отбивалось. Она подразумевала торговлю, предприятия общественного питания, места развлечений и досуга. То есть некие абстрактные — чтобы не сказать «казённые», - блага.
Конечно, всегда были и защитники исторического наследия, и исторические общества существовали, но такое явление, когда каждый житель города чувствует, что вот он туляк, что его жизнь тесно связана с его городом, это стало возрождаться совсем недавно. Люди постепенно избавляются от пассивности, от равнодушия к тому, что вокруг них происходит. То, что происходит вокруг, происходит с ними.
Блоха, от которой нет радости
– В ваш музей чаще приходят туристы или туляки?
– На временные выставки приходит больше туляков. А туристов закономерно привлекает «местный колорит». Поэтому в «Старой аптеке» их, конечно, больше. Хотя сейчас туляки стали о ТИАМе больше узнавать, и поэтому их процент повышается.
– Мне кажется, что «Аптека» так популярна среди туристов благодаря подкованной блохе…
–Увы. Это же не характеризует нас как хороший музей. Блоха – это аттракцион. И нам такая популярность не даёт поводов гордиться, но пока так.
– Сейчас в «Аптеке» лекции больше не проводятся?
– Уже в середине сентября лекционные циклы возобновятся. Продолжится программа «Дома и буквы», посвященная урбанистике, истории архитектуры, дизайну. «Хомяков home. Академия» также не закроется после фестиваля. В декабре, например, приедет с лекциями Кирилл Кобрин – писатель, историк, редактор журнала «Неприкосновенный запас».
– А какое место в структуре ТИАМа занимает сейчас Всехсвяткое кладбище? Ведутся ли там исследования, реставрация?
– Всехсвятское кладбище юридически к ТИАМу не имеет никакого отношения, и не входит в его структуру. Там тоже есть памятники федерального и регионального значения. У каких-то из них есть свои попечители. Вопросами содержания и благоустройства занимается Комбинат спецобслуживания.
– Но выглядит оно по-прежнему довольно запущено...
– Да, выглядит запущено. Опять же, проблема неопределенного статуса, форм собственности и т.д. В ТИАМе несколько специалистов занимаются кладбищенской проблематикой – работы много. Проходят описания и сверки старинных надгробий, составляются и уточняются карты с помощью современных технологий, ведётся расчистка, отмывка памятников. К тому же, на кладбище постоянно проводятся экскурсии.
– Новая концепция ТИАМа, которая была представлена тулякам, насколько она осуществима и в какие сроки?
–Она будет реализована, но не сразу. Мы наметили себе «шажки», которыми будем двигаться к цели. Сейчас мы уже сделали рабочий проект благоустройства двора, составили смету. Работы планируем выполнить следующим летом. Возможно (есть такая задумка), сделаем летнюю резиденцию школы МАРШ и совместно со студентами выстроим галерею, эстраду. Что касается реконструкции зданий, есть два пути: один «быстрый», если нам дадут достаточное финансирование, а второй медленный, когда мы поэтапно, частями будем реализовывать задуманное. Но, главное, у нас есть желаемый образ будущего, и мы знаем, чего хотим.
В трех музеях Тульской области покажут военно-исторические фильмы 
Импульс для новых открытий. Как развиваются музеи Тульской области