Он не получил классического музыкального образования, однако современники называли его композитором необычайной новизны и мощи, создавшим в своей музыке человеческие характеры, сравнимые по глубине с героями Шекспира и Пушкина.
14 февраля исполняется 210 лет со дня рождения одного из основоположников русской музыкальной школы Александра Сергеевича Даргомыжского.
Венок от дворянства
В Туле семья Даргомыжских оказалась стечением обстоятельств. В сельцо Троицкое Белёвского уезда пришлось бежать после того, как смоленское имение было занято врагами во время наполеоновского нашествия 1812 года. Хотя родители композитора туляки по происхождению, долго время жили в Белёвском уезде.
Родители Даргомыжского – образец настоящего мезальянса. Мать – княжна Мария Борисовна Козловская, сестра дипломата, очеркиста князя Петра Б. Козловского. А вот отец – Сергей Николаевич Даргомыжский всего лишь внебрачный сын тульского помещика Алексея Петровича Ладыженского. В то время было принято, что своей фамилией подзагулявшие отцы рождённых вне брака детей не удостаивали. За примерами далеко ходить не надо. Поэт Василий Жуковский вполне мог быть Буниным, а у отца революционера Платона Луначарского, именем которого в Туле названа улица, была фамилия Чарнолуский. Сергей Николаевич Даргомыжский был записан в дворянском сословии и получил фамилию по названию деревни Даргомыжки, где жил.
В момент, когда он познакомился с будущей женой, Сергей Даргомыжский был всего лишь скромным почтовым служащим, пусть и с похвальным листом после обучения в Благородном пансионе. На предложение выдать за небогатого претендента дочь, отец ответил отказом. Тогда жених проявил характер и умение брать на себя ответственность, как в такого не влюбиться. Он сговорился с невестой, и они тайком уехали в родовое имение Козловских – село Твердуново Юхновского уезда Смоленской губернии.
Их сын, Александр Сергеевич Даргомыжский, родился на тульской земле 14 февраля 1813 года. Прожил он, правда, тут совсем немного. Опасность нашествия миновала, и через три месяца семья решила вернуться домой, в Смоленскую губернию.
Однако в Туле всегда искренне гордились своим земляком. Когда в 1913 году в России широко отмечали столетие Даргомыжского, на его могилу легло множество венков, от самых разных людей, учреждений и обществ. И один из них был от имени тульского дворянства. Сейчас Тульское музыкальное училище названо именем Даргомыжского, а в посеёлке Арсеньево установлен бюст композитора – первый и до 2013 года единственный в мире памятник Даргомыжскому.
Путь к славе оказался весьма непростым. Ведь образование Александр Сергеевич получал домашнее, музыка в него входила постольку поскольку. Собственно, серьёзного музыкального образования не было ещё ни у кого. Консерваторий, музыкальных училищ в России не существовало. Только в дворянских семьях – как у Даргомыжских музыка входила в число обязательных предметов домашнего обучения. Однако воспитатель мальчика Адриан Данилевский был против музыки, считал, что эти пустяки отнимают слишком много времени, даже запрещал воспитаннику играть на фортепиано.
Стоит ли удивляться, что Даргомыжского потом часто упрекали в дилетантизме, отсутствии школы. Но тем удивительней, что его музыкальный талант расцветал сам собой. Своими познаниями в теории музыки он был обязан прежде всего самому себе, своему упорству, терпению и трудолюбию.
Удивительно ещё вот что. До пяти лет Саша вообще не говорил, и все близкие, конечно, страшно беспокоились по поводу его здоровья. Но всё как-то само наладилось после переезда семьи в Петербург.
Образование все дети Даргомыжских получали на французском языке, преподавали им также в основном французскую культуру. При этом в своих сочинениях Александр Сергеевич Даргомыжский стал не западником, а одним из ярких представителей национальной русской культуры.
Не будь на свете певиц…
Жизнь, однако, встречала юного Даргомыжского совсем недружелюбно. Александру только недавно исполнилось двадцать, как умерли братья Эраст, потом Виктор. Чтобы не замыкаться в тяжелой домашней обстановке, он стал часто появляться в свете, в музыкально-литературных салонах. Встретили его с большим интересом. Александр был хорошо образован, прекрасно пел, играл на фортепиано; было от чего сходить с ума салонным красоткам. К тому же Александр Сергеевич любезно отвечал согласием давать бесплатные уроки пения. Общество женщин ему нравилось. «Не будь на свете певиц, не стоило бы быть и композитором», – шутил он.
Круг общения был такой, что вызывал зависть – он знакомится с Жуковским, Одоевским, встречался со своим тезкой Александром Сергеевичем Пушкиным. Родители Даргомыжского вообще жили в Петербурге на Мойке, 30, в том же доме, где и родители Пушкина.
В 1833 году Даргомыжский познакомился с Глинкой, что оказалось для него важнейшим событием. Ставший его учителем Глинка расширил круг музыкальных познаний и возможностей. О них потом писали, как о едином целом – например, в «Тульской молве»: «Даргомыжский для нас является таким же непонятным чудом, каким был и его учитель».
В 1844 году Даргомыжский уехал в Европу, где провел два года. Познакомился со многими ведущими европейскими музыкантами и композиторами, но домой вернулся с твердым намерением сочинять русскую музыку, которая с трудом пробивалась на сцену театров. Хотя в 1836 году Михаил Глинка написал первую русскую оперу «Жизнь за царя» («Иван Сусанин»), и она была восторженно принята, но уже «Руслан и Людмила» встречена значительно прохладнее, и вскоре снята с репертуара.
Театральным антрепренерам удобнее было ставить проверенных итальянцев с их мармеладными операми, а не искать новые имена. Вот и первая опера Даргомыжского «Эсмеральда», написанная в 1839 году, тоже долго ждала своего часа, она была поставлена только после возвращения композитора из Европы. «Вот эти-то восемь лет напрасного ожидания и в самые кипучие годы жизни легли тяжёлым бременем на всю мою артистическую деятельность», – заметил он по этому поводу.
«Каменный гость»
В апреля 1853 г. в Петербурге с большим успехом прошёл бенефисный концерт Даргомыжского, в котором принимала участие в том числе певица и композитор Полина Виардо; та самая, что похитила у России Тургенева. Концерт прошёл с большим успехом. Даргомыжскому, в знак того, что пора встать во главе русских музыкантов, преподнесли украшенный драгоценными камнями дирижерский жезл.
На это он ответил написанной вскоре оперой «Русалка» по мотивам неоконченной поэмы Пушкина, которая своей искренностью произвела на публику огромное впечатление. К пушкинским строкам Даргомыжский отнесся с большим пиететом, однако в некоторых местах не постеснялся его подправить. К примеру, у Пушкина в одном месте «Ох, то-то все вы, девки молодые, все глупы вы», в другом «Ох, все вы глупы! Не говорил ли я тебе сто раз». Даргомыжский скорректировал «все глупы» на «мало толку в вас», в другом случае поменял глупых на упрямых.
Во время работы над «Каменным гостем» Даргомыжский заболел, но продолжал работать. Писал, правда, уже лежа в постели, карандашом. Умер, не успев написать музыку к последним семнадцати стихам. По завещанию, оперу закончил его друг Цезарь Кюи, член содружества русских композиторов «Могучая кучка». Кюи был активным пропагандистом творчества Глинки и Даргомыжского. Причем, музыка была лишь частью его многогранной творческой личности. Вообще-то он был известен и как военный инженер, профессор фортификации, занимавший кафедру по фортификации одновременно в трёх военных академиях.
Кюи написал вступление к опере «Каменный гость», а оркестровал её Римский-Корсаков. Опера была поставлен в Мариинском театре Санкт-Петербурга в феврале 1872 г., через три неполных года после смерти её создателя.
Считается, что русская музыка обязана Даргомыжскому развитием речитатива, декламационного пения, чем достигается высокая степень выразительности. Многие его произведения, особенно романсы, всегда были в репертуаре отечественных солистов. Например, когда в Тулу приезжала с концертами знаменитая киноактриса Любовь Орлова, она в том числе исполняла романсы Даргомыжского. Самая, пожалуй, известная его вокальная миниатюра – «Он был титулярный советник, она генеральская дочь» (текст Вейнберга в переводе Курочкина). Даже те, кто никогда не слышал это произведение со сцены, скорее всего знают эти строки, как устойчивое выражение, и не подозревают, что ничего у генеральской дочери с титулярным советником не получилось.
В русской музыке Даргомыжский остался единственным и неповторимым. Семьей он так и не обзавёлся, и детей не было. Со смертью Александра Сергеевича его родовая ветвь прекратила существование.
