В горячих точках её ждут солдаты. Матери военнослужащих желают, чтобы всё, ею задуманное, сбывалось. А задумок и дел у руководителя благотворительного фонда «Женская забота» Надежды Елисеевой, хрупкой, энергичной и бесстрашной, всегда много. Вот сейчас она поднимает всех на создание музея французского истребительного авиационного полка «Нормандия – Неман».
Памяти французских лётчиков
Олеся Степанова, tula.aif.ru: Говорят, вы обнаружили панно, написанное французскими лётчиками, и теперь не даёте покоя ни себе, ни известным россиянам и французам…
Надежда Елисеева: В 1944 году в память о пребывании в Туле французы написали на стенах дивизионного штаба панно маслом. Вот и возникла у нас с лётчиками идея восстановить панно, привести здание в порядок, наполнить его свидетельствами пребывания прославленных лётчиков.
В 2008 году, когда мы открывали мемориальную доску на Доме офицеров, посвящённую 65-летию полка «Нормандия – Неман», к нам приехал военно-воздушный атташе посольства Франции. Он был удивлен и потрясён, увидев панно. «А можно, сфотографируем?» – спрашивал. И рассказал, что Тула для них - город особый, любимый: именно у нас лётчиков «Нормандии – Неман» обучали полётам на советских самолётах ЯК-3. На их счету – пять с лишним тысяч боевых вылетов, около 500 сбитых самолётов, 80 награждённых медалями и орденами, четыре Героя Советского Союза.
Это дружба, сотрудничество, взаимопомощь – история для поколений. Сохранность патриотизма, нравственности, духовности. На этой истории надо воспитывать и служащих, и ребят из «Юнармии». Не только же им прыгать и играть.
Я обратилась за поддержкой к депутатам городской, областной думы, к депутатам Государственной думы от нашей области. Ну, если не помогут, попрошу Зураба Церетели. Он, когда мы познакомились, сказал: «Один звонок – и я у твоих ног».
Но хочется, чтобы свои – туляки – поддержали. А потом я бы обратилась к Шойгу, с которым тоже знакома, – показала: вот мы все вместе начали делать ремонт здания, восстанавливать панно, создавать музей. Уверена, он бы подключился.
Пока идею поддержал губернатор и с большой охотой подхватил глава тульской администрации Евгений Авилов. Он вообще часто участвует в наших мероприятиях, ему это близко.
– Ну, судя по истории вашего общения с когда-то министром обороны Анатолием Сердюковым, вы сумеете убедить, а если не убедите, то отдадите приказ.
– Тогда Сердюков пригласил меня на приём. Я его спросила: «Вы знаете, что такое быть десантником? Это пара часов – и вы в горячей точке. Мне так же быстро нужен спортивный зал в тульской десантной дивизии». И за короткое время его там сделали.
– Вы лет 15 организовывали работу спортивных лагерей. Для чего?
– Когда в школах убрали начальную военную подготовку, мы лишились очень многого. Мне жалко сегодняшних призывников: они ничего не умеют. Так что моя задача была организовать летний лагерь, обеспечить питанием, принадлежностями, а десантники и спецназовцы занимались с ними начальной военной подготовкой. Ребятам это нравилось. Тогда командиром десантной дивизии был генерал Владимир Анатольевич Кочетков, активно это поддерживавший: «Всё сделаем! Сейчас решим!».
- У нас в области есть достойные офицеры, прошедшие через горячие точки – Афганистан, Чечню и другие. Они что, не могут организовать клубы для ребят, поделиться опытом и всё им рассказать?
- А сегодня я им рассказываю, как поставить себя в чисто мужском коллективе, чтобы не стать изгоем. Там же ты один – без мамы и папы, и надо быть мужиком, дипломатом, думать головой. И про любовь тоже говорю. Что это чувство – как земной шар, огромное: ко всему – к профессии, стране, улице, к природе, друзьям, литературе, искусству и прочему. А любовь мужчины и женщины – это вообще святое чувство. Мы все рождены от этой любви. И надо поддерживать всеобъемлющую любовь в себе, в близких, в родных и любить свой город, не завоёванный никем. Рассказываю о службе. О том, как мы были в горячих точках – в Чечне, Таджикистане, Дагестане.
Мама-дорогая!
– Только в Чечне вы были раз пять. Неужели не страшно?
– Мы поднимали моральный дух бойцов. Я им говорю: «Я приехала к вам на войну. Думаете, не боюсь? Ещё как боюсь! Страх в каждом человеке. Надо не стать трусом, суметь погасить этот страх».
В бой нас не допускали, но мы были на территориях боевых действий. Ездили в Ханкалу, в Веденское ущелье, в Гудермес, в Новогрозненское. Как-то чуть не взорвались. Кто-то вышел из машины и увидел растяжку. Если б это были боевые мины, шаг – и мы бы взлетели на воздух. Если сигнальные – нас бы чехи расстреляли. Меня сразу в кабину бросили, закрыли, сказали: «Лежи тихо». И как тут без страха? Война. Артиллерия всю ночь работает, освещает разруху – мама-дорогая.
– Зачем вам, женщине, это?
– В 1987 году я проводила сына в армию. Их повезли в Фергану, обучили. Я приехала в Фергану на присягу, уже зная: отправят в Афганистан. Так что прощалась с сыном. Вернулась домой седая, и даже не знала, что поседела. Одна мысль: отправила своими собственными руками. Ушёл некрещёный, но я всё равно ходила в церковь. В командировки по стране ездила, тоже везде свечи ставила. Наверное, бабушка моя Ульяна Даниловна так же молила за моего отца. Его, бывшего на войне с 1941 по 1947 год, даже осколок не поцарапал.
Мой сын мне 52 письма прислал. Всегда: я на курорт попал – жара, виноград, обезьяны, бананы, отъелся. И присылает как-то цветочек эдельвейса. Я ему пишу: «Да, сынок, я, конечно, очень рада, что ты так великолепно устроился, но эдельвейс-то ниже 4 км не растёт…» Дней через 50 получаю от него письмо, карандашом и цветной пастой написанное: «Мамуль, прости, не сообразил». И всё равно пишет, что очень доволен: «Я узнал быт совершенно другого народа. Обидно, что так живут люди». Я была восхищена его реальным осмыслением происходящего. А потом он охранял президента Афганистана Наджибуллу, и тот вручил ему серебряную медаль «За самоотверженность».
Возникло высокое чувство – чувство долга. Наши дети там, а что ж мы-то тут… А тут приходили ребята раненые, изувеченные, в армии большие проблемы. Было много желающих её раздербанить. Кто-то должен был помочь служащим, армии, матерям… Я создала фонд, заручилась поддержкой начальника гарнизона десантной дивизии, начальника артучилища, военного комиссара, командиров дивизии внутренних войск, полка вертолётного. Они мне доверились, и мы начали вместе работать. Эшелонами возили гуманитарный груз, приезжали с концертами к солдатам вместе со знаменитыми российскими артистами. 15 лет я была членом призывной комиссии.
– У вас мощный внутренний стержень…
– А у меня дед – русский офицер, на трёх войнах был. Отец-пограничник 900 дней прорывал блокаду. Голод, холод. Два брата мамы воевали, сестра отца, учитель, окопы рыла оборонные вокруг Тулы. Как по другому-то? Отец, а ему бы в следующем году было 100 лет, рассказывал, как махонькие хлебные пайки свои отдавали детям. Как нашли кусок лошадиной ноги и варили 2 или 3 месяца, там уже блёсток не было никаких. У отца есть знак «Невская дубровка» и, помимо удостоверения к нему, есть удостоверение на право ношения этого знака.
Маме было 19 лет, когда её призвали на войну. Научили стрелять и отправили на Белорусский фронт. Служила на аэродроме и снайпером, и слухачом. Когда летел немецкий самолёт, она на слух определяла, какой именно, и давала артиллеристам информацию. И сама сбивала. А потом взяла вместе с другой девочкой в плен важного немецкого офицера с важнейшими документами про наши части. Ей сразу присвоили звание ефрейтора и дали 10 дней отпуска. Она приехала в Тулу и 70 километров по разбомблённой дороге шла на встречу с моим отцом, но не успела. Он уже отбыл на фронт…
Беспамятные
– Недавно актёр Максим Виторган предложил не отмечать День Победы. Мол, нынешнему поколению отмечать уже нечего. Отчего зазвучали такие предложения?
– Собчаки-Виторганы живут шикарно, но беспамятно. В семье, наверное, никто не воевал. Не хватили лиха, не пережили, не хотят помнить. Мы же всегда в день рождения родных идём к маме моей на могилу, к отцу. 9 Мая, День пограничника – святые праздники. 22 июня…Мы приходим, с ними разговариваем. Эти люди отстояли свободу, мир. Чтобы мы в жиру сейчас купались и безобразничали?
– Возможно, родители что-то упускают в воспитании?
– Семья обязана отвечать за воспитание детей. Почему я нормального гражданина вырастила? Я не хвастаюсь, а горжусь. Он вырос без отца, но ему примером всегда были дед и я. Он всегда был занят делом: художественная школа, спорт. И такими же цельными растут его дочери. У нас в семье никакой матерщины, драк. Мы три поколения берегли друг друга.
И, конечно, школа не должна дистанцироваться от воспитательного процесса.
Мои учителя были одухотворёнными, они пропадали в школе и жили нами. Благодаря учительнице русского и литературы мы ходили пешком в Ясную Поляну. Мы познавали. Наша географичка создала метеорологическую площадку, которой я заведовала. Мы увлечённо сажали с биологом цветы на школьной территории. И написали строки: «Наша ботаничка прыгает как птичка на высоких каблуках и с ботаникой в руках». Это от любви, от души, от глубокого почтения.
Мы, воспитанные на патриотизме и культуре, все вышли в люди. И именно этому я стараюсь учить молодых.