В 1945-м по радио сообщили о том, что наши победили. Надежда Александровна наполнила рюмку обмененной когда-то на пищевые талоны водкой (драгоценная поллитровка хранилась в доме для особого случая). Радостно чокнулась с близкими и уже собралась выпить. «Но тут диктор сказал, что наши войска оставили Прагу, - смеётся, вспоминая, владелица раритета. - И мы замерли: что, кончилась война или ещё рано радоваться? Так и стояли истуканами, боялись выдохнуть…»
Заветная рюмка
Надежде Александровне 92 года. Она сберегла не только рюмку-долгожительницу. В её домашнем архиве сохранился в удивительно хорошем состоянии оригинальный фотопортрет её матери. На добротный дореволюционный картон наклеен монохромный отпечаток, подписанный перьевой ручкой. Есть в архиве и портрет бабушки - в меховой накидке, со старомодной причёской.
Память для Надежды Александровны - штука почти сакральная. Предметы, напоминающие о далёком прошлом, фото, где запечатлены молодыми и красивыми друзья, близкие и родные, которых осталось уже немного в числе живущих. Все эти вещи в целости и сохранности проживают год за годом, десятилетие за десятилетием, а отдельные - и за веком век.
«Я училась в одном классе с Олегом Петровичем Матвеевым, ставшим потом Героем Советского Союза, - говорит Севостьянова. - Во время освобождения Польши его экипаж ворвался в город Сохачев и уничтожил большое количество вражеской техники и перебил много немецких солдат и офицеров. Олег совершал и другие подвиги, храбро сражался. И до Победы не дожил совсем чуть-чуть. Погиб в бою в феврале 1945 года. Теперь тульская школа № 28 названа его именем».
Рядом с героем
Надежда Александровна показывает, наверное, единственную в её архиве растрескавшуюся фотографию с оборванными краями. Семиклассники 1939 года на «отлично» исполняют «завет дорогого Владимира Ильича» о том, что нужно «учиться, учиться и учиться». По крайней мере, об этом сообщает частично сохранившаяся надпись вверху группового фото. Ученики в старомодной школьной форме сосредоточились, глядя в объектив, фиксирующий мгновение. А на месте лица одного из них - дырка продолговатой формы.
«Подружке-однокласснице дала переснять фотокарточку, - рассказывает пенсионерка. - А она взяла да и вырезала фото Олега зачем-то. Вот, тоже мне, чудит на старости лет».
Но эта обида как раз быстро прошла, а вот горечь от потери военных наград (несмотря на то что горечи этой уже больше 10 лет) даёт о себе знать и поныне. В 2004 году военные ордена и медали у Надежды Александровны украли.
У неё остались только три юбилейные наградные медали да удостоверения, напоминающие об украденных наградах, среди которых - «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»…
«А вот раньше жили - дверь вообще не закрывали. Только на ночь, на крючок. Да и то не всегда».
Жила с открытой дверью семья Надежды Александровны в Туле на улице Заварной. Свой дом, огород, хозяйство. Всё хорошо, а впереди - ещё лучше. Но в сентябре 1945-го Надя Засецкая (девичья фамилия) сидела уже не за школьной партой, а в подвале собственного дома. Точечным ударом в первый осенний месяц разнесло соседский дом. Уже три месяца как шла война, почти все мужчины, что жили на Заварной, ушли на фронт, остались только старики. А в том доме жил молодой мужик, который скрывался от рекрутёрства. С престарелой матерью, женой и четырёхлетним ребёнком. Никак теперь не выяснить: то ли он струсил, бросив семью в доме, то ли в панике растерялся и потерял способность здраво рассуждать и действовать. Но факт остаётся фактом. Когда началась бомбёжка, он выбежал из дома, а семья его осталась внутри. Точечным ударом снаряд мгновенно разрушил строение. Взрывной волной беглеца разорвало в клочья. А находившихся в это время в доме (они забрались под кухонный стол) завалило досками, землёй и фрагментами разбитой мебели. Их потом извлекли из-под этих обломков и каждый из них - что, в общем-то, можно назвать чудом - остался жив.
«Страшного, конечно, можно много вспомнить, - говорит Надежда Александровна. - После одной бомбёжки, отсидевшись в подвале, вылезаю, смотрю - а на улице крики, шум, люди бегут в одну сторону, потом обратно - с какими-то пыльными мешками наперевес. Оказывается, разрушило бомбами склад с припасами. Вот наши и решили воспользоваться случаем. Пёрли мешки с сахаром и мукой. Мне стало страшно. Вспомнилось, как похожая ситуация была с растительным маслом, когда из бесхозных чанов люди вёдрами его черпали. Расталкивали друг друга, пихали, некоторые теряли равновесие, падали в масло и тонули. И тут же другие опять черпали вёдрами. И ведь знали, что на дне чана - человеческие трупы, да не один…»
Калоши за главную роль
Но в целом о военном и послевоенном времени Надежда Александровна вспоминает с каким-то странным оптимизмом: «Стала комсомолкой, получила билет, сначала обрадовалась. А потом думаю: немец вдруг дойдёт до нас, увидит его, так сразу и повесит на нашей же яблоне. И я комсомольский билет схоронила в подвале. Но через несколько дней забрала. Пусть вешает, я от своего высокого звания не отрекусь!»; «До войны ходила на гимнастику, в кружок. И во время войны ходила. А как наши победили, пошла в драмкружок. И получила как-то первое место в театральном конкурсе! Дали мне 70 рублей, шёлковый отрез на платье и калоши».
В драмкружке в 1947 году она познакомилась с будущим мужем, фронтовиком Владимиром Георгиевичем.
Творческая жизнь Севостьяновых театром не ограничилась. Ещё до замужества она работала в гармонной артели, делала кнопки для аккордеонов и баянов. Туда же устроила работать и мужа, у которого вообще обнаружился огромный талант: он мог самостоятельно - от и до - собрать аккордеон. Лишь бы все детали и комплектующие подходящие были. Обладал он, как говорит Севостьянова, прекрасным слухом и был отличным настройщиком инструментов.
Таким вот образом - с песней по жизни - и тянули хозяйство в нелёгкое послевоенное время. В 1948 году у них родилась дочка Татьяна, позже - сын Александр.
Сейчас уже внучка Надежды Александровны закончила аспирантуру тульского «политеха», получила научную степень. Есть и правнучка - четырёхлетняя Настя.
И именно им достанутся драгоценные старинные вещи и фотографии, ценность которых не столько в антикварной стоимости, а в памяти, которую они хранят. Но вот только наград украденных уже, по всей видимости, никак не вернуть.
Смотрите также:
- Осколки судеб. Тульский историк о священной войне и «кровоточащих» яблоках →
- На вес золота. Турист о топографической памяти и снимках из прошлого →
- 9 Мая погибший боец вернулся к своей семье →