При слове «реконструкция» одни из нас представляют переделку и обновление старого здания. Другим, более исторически продвинутым, в голову приходят театрализованные сражения на мечах средневековых воинов, снаряжённых «как тогда». Но профессионалы в это понятие вкладывают гораздо более широкий смысл – воспроизведение материальной культуры наших предков.
Об этом рассказывает известный тульский реконструктор, многолетний участник, эксперт и член оргкомитета (с 2003 г.) военно-исторического фестиваля «Куликово поле» Олег Лукьянов. Подробнее – в материале tula.aif.ru.
Радикально изменил жизнь
Константин Леонов, tula.aif.ru: Олег, каким образом судьба связала вас с исторической реконструкцией?
Олег Лукьянов: По профессии я – инженер-конструктор ракетного вооружения. До 2003 года работал в тульском НПО «СПЛАВ».
Ещё будучи студентом Тульского «политеха», увидел выступление военно-исторического клуба в нашем кремле и стал его членом. Поначалу занимался историческим фехтованием. Это контактная спортивная дисциплина, для участия в которой нужно было ещё изготовить себе доспех. Сделал, получилось. Это и затянуло.
– Один из самых заметных экспонатов выставки «Воины Великой степи» в Музее Куликовской битвы в Моховом – всадник – создан вами…
– Это, наверное, самый интересный и сложный проект за всё время моих занятий реконструкцией. Сложность – не только в размерах, но и в том, что это составная скульптура, при изготовлении которой мы старались соблюсти точные пропорции реального человека и лошади определённой породы. Пришлось придумать и применить ряд нестандартных и непростых технических решений. Добивались, чтобы всё это выглядело гармонично, чтобы скульптура вписывалась в габариты помещения. Изготавливая предметы конского снаряжения, боевого облачения всадника, оружия, доспеха, мы, что очень важно, имели доступ к самим артефактам – предметам, найденным археологами, измеряли их параметры, «трогали» руками. Такую редкую возможность нам предоставили музейщики «Куликова поля», за что им спасибо.
– А это конь какой породы?
– Ахалтекинец, одна из древнейших пород, дошедших до нас в том виде, в каком она жила на протяжении тысячелетий. Ахалтекинцы, как известно, были выносливы, приспособлены к регионам с засушливым климатом, и есть немало свидетельств того, что они использовались в Хазарском каганате, конника которого мы и реконструировали. Увы, вживую представителя этой породы лошадей я не видел, но при изготовлении изучил множество разнообразного материала о ней. Так что это не «псевдо-лошадь». Высота в холке – 160-165 см, в длину это животное, поскольку сделали его бегущим, – почти 4 метра, а высота скульптуры вместе с всадником – свыше 2 метров.
Торс всадника затянут в кольчугу, руки защищены пластинчатыми наручами (прототип – очень редкая находка археологов), голову защищает шлем с бармицей. Вооружен воин саблей – палашом.
Чтобы передать пластику животного и всадника, динамику движения, мы, кроме изучения документальных материалов, не раз бывали на конных базах, где наблюдали этих животных в движении. Со всадником, естественно, не меньше хлопот.
Добиться идеального сопряжения всех элементов скульптуры было нелёгкой задачей, но мы – бригада из 4-5 человек – примерно за полгода справились.
– А у средневековых мастеров какие были проблемы? Ведь технологии шагнули далеко вперёд.
– У наших далёких предков-оружейников была, к примеру, проблема найти достаточно большой кусок металла, чтобы его расковать. А так, в общем-то, технология при изготовлении того же хазарского шлема, законсервировавшегося при кремации и с чётко видимыми следами обработки металла, мне понятна – те же приёмы и мы используем: удары молотком и прочее.
Полнейшая достоверность
– Украшения на конской упряжи – аутентичны?
– Безусловно. Это реконструкция реальных прототипов, реальных предметов, находящихся в фондах музея-заповедника и относящихся ко временам Хазарского каганата. И сотрудники музея, составляя техзадание, выбрали именно эти элементы упряжи. Так что оригинальные предметы можно увидеть здесь же, в экспозиции.
– А габариты всадника соответствуют исторической правде? Это – степняк?
– Хазарин. Хотя в процессе работы мы его для простоты между собой называли Васей (смеётся). Он – не гигант, не малыш, а человек средних габаритов. Конечно, он нашим современникам кажется небольшим, но средний рост человека с эпохи Средневековья, как мы знаем, значительно увеличился. При проектировании мы старались добиться естественности позы, ног в стременах и так далее. И человек, который хоть раз сидел в седле, понимает, что над этим экспонатом трудились люди, которые в верховой езде смыслят.
Мало того, что все детали амуниции, доспехов сделаны с исторической точностью – надо было добиться, чтобы они все сочетались, потому что прототипы были с разных мест раскопок. И это нам удалось. Хотя носили их люди тоже разные, поэтому кому-то может показаться, что, например, наручи – малы, а поножи – чуть больше, чем у человека такой комплекции. Но это было вызвано необходимостью точного соответствия реконструкции реальным находкам. Однако, когда мы всё это на всадника надели, стало понятно: ничто не выбивается из общей картины и сочетается с элементами конской упряжи – уздечкой, поводом и так далее.
– Есть ли у вас планы по созданию других таких же, скажем так, габаритных исторических экспонатов?
– Мы, в общем-то, постоянно этим и занимаемся. У нас в клубе есть коллекция манекенов, доспехов, снаряжения, которые мы экспонируем в различных музеях страны. В настоящее время у нас работают две выездные экспозиции. Но изготавливая новые манекены для развития своего клуба, мы работаем над новыми формами. Например, сделали лучников в достаточно динамичных «рабочих» позах с натянутыми луками. Пару лет назад начали работать над манекенами, максимально приближенными к людям естественных габаритов с проработанным объёмом тела, лицом, мимикой, руками и так далее. Три такие фигуры в музеях уже стоят.
Недавно мы изготовили двух манекенов высокого уровня проработки для диорамы «Стояние на Угре» – русский воин и степняк стоят и смотрят друг другу глаза в глаза. И хотелось бы создать что-то аналогичное, но с большим числом «действующих лиц», объединённых какой-то сценой и также проработанными ландшафтом, предметами и так далее.
– Вы же ещё и киноактёр. Или каскадёр? В каких фильмах снимались?
– Последние съёмки, в которых я участвовал, это работа над фильмом «Либерея» о библиотеке Ивана Грозного. Снимался также в сериале «Эффект Богарне». Был задействован в батальных сценах. Ну, и изготавливал реквизиты для массы других исторических фильмов.
Главный вопрос
– А у вас не сложилось впечатления, что к историческим деталям в фильмах киношники относятся, скажем так, поверхностно?
– Нас, военно-исторический клуб, напротив, приглашают на съёмки фильмов, где хотят показать исторический пейзаж и героев более правдоподобно и ближе к «оригиналу», хотя реконструкция значительно увеличивает бюджет киношников. Обычно же они обходятся тем, что шьют какие-то весьма приблизительные костюмы отображаемой эпохи, либо они вообще в аренду берутся. И нанимается массовка, актёры 3-4 плана, которые стоят очень недорого. Ну, а мы, реконструкторы, и профессионально экипированы, и соответствующими навыками обладаем, и антуражны – бороды, например, почти у всех – свои, а не приклеенные.
