Юные волонтёры своими делами помогают не только кому-то, но и самим себе. Что это означает и как происходит, tula.aif.ru рассказал лидер добровольческого движения Плавска Дмитрий Шевченко.
Одних гостинцев мало
Олег Бондарь, tula.aif.ru: Дмитрий, с какого момента в жизни вы вдруг для себя бесповоротно решили: ну, всё — я теперь волонтёр?
Дмитрий Шевченко: Наверное, когда в 2016-м работал фотографом в администрации района и поехал с комиссией по делам несовершеннолетних развозить подарки в трудные семьи, ну и насмотрелся. Для меня это был шок. Вот тогда-то внутри меня что-то такое и зародилось, связанное с желанием как-то на это влиять.
А так, ещё с детства приучен помогать. Просто у нас в семье это было принято. Мы жили в деревне и, скажем прямо, небогато. Мама была на двух работах: в ДК занималась с детьми вокалом и параллельно работала на ферме телятницей. Мы со старшим братом были на подхвате во всех домашних делах и во всём старались ей помогать — где-то в огороде, где-то по уходу за скотиной и т.д. Так и жили. Правда, мама и до сих пор трудится на двух работах. От этого не отучишь...
— Что же именно тогда так задело в неблагополучных семьях?
— Условия, в которых живут дети. Это просто ужас. К примеру, в одном доме дети грязные и голые бегали, а там даже пола не было. Вот такой я и увидел трудную жизненную ситуацию. Жалко детей становилось. А в том, что привозили им игрушки и сладости, хорошее мне, конечно, виделось, но казалось временным и каким-то маленьким.
Задевало и то, что к тебе (раз приезжаешь с комиссией по делам несовершеннолетних) относятся настороженно — и родители, и дети. Они уже с порога видят в тебе какую-то угрозу и воспринимают, скорее как некий карательный орган, чем как тех, кто может помочь, причём всесторонне, а не только подарки вручить.
— И тогда вам, очевидно, и захотелось чего-то более масштабного?
— Да. И вовлёк меня в это Александр Бобров — первый директор нашего молодёжного центра. При этом предупредил, что если я такой впечатлительный, то мне лучше этим не заниматься. Тем не менее мы уже как волонтёры стали придумывать проекты. Чтобы ребёнок тебе доверял, нужно стать для него значимым, но посещениями раз в год этого вряд ли можно достичь.
— И как становились значимыми, о каких проектах речь?
— Один из них — туристско-экологические профильные смены палаточного лагеря для трудных детей. После первого раза в 2016-м очень хорошо это дело зашло и теперь проводим такие смены ежегодно. Ведут проект, конечно же, разные специалисты, но и волонтёры не малую роль играют. Они обучают ребят проходить маршруты, еду готовить и т.д. В таких условиях дети сами к тебе проникаются.
Волонтёры тоже плачут
— Удовлетворение от того, что помогаете трудным детям, возникает?
— Оно возникает, когда видишь результат, когда ребёнок сам начинает понимать, что ты не хочешь ему навредить и когда с него спадает этот его защитный рефлекс, то есть он начинает тебе доверять. Ведь все они с характерами, как правило, сложными и подобраться к ним бывает не просто. А если получается, то потом уже, когда, скажем, случайно встречаешь их на улице, они первыми торопятся с тобой поздороваться и ты видишь, что это нормальные ребята, что ты стал для них значимым взрослым и они могут меняться. И меняются.
— А сами волонтёры в процессе общения с трудными детьми как-то меняются?
— К примеру, после посещения в Одоеве социально-реабилитационного центра для несовершеннолетних некоторые волонтёры, знаю точно, стали потом более трогательно относиться к своим родителям. При этом один случай просто-таки «врезался» в голову. Тогда там в Одоеве я увидел плачущей нашу 17-летнюю девушку-волонтёра. Оказалось, что к ней подошёл маленький мальчик, родителей которого суд собирался лишать родительских прав (поэтому он временно и находился в том центре), и попросил ещё одну конфетку: «Можно я возьму для мамы? Когда она ко мне приедет, я её угощу». Девушку это настолько растрогало, что она разрыдалась. Сейчас она стала педагогом и работает в Туле. Как знать, может быть как раз этот случай, да и волонтёрство в целом, и повлияли на её выбор.
А другая наша девочка пришла волонтёром в проект для детей-инвалидов «Школа социального аниматорства» и со временем сформировалась в этом направлении как специалист. Сегодня она в нашем молодёжном центре уже работает. И это случай не единичный.
Денег мы не обещаем
— А отчего, вообще, на ваш взгляд, подростки идут в волонтёры? Только не говорите, что ими руководят «гуманистические идеалы»...
— Пусть не так громко будет звучать, но ведь не без этого же... При этом пожилые люди рассматривают добровольчество ещё и как вариант досуга, а молодые — и как способ самореализации. Различных направлений для этого достаточно. Добровольчество даёт подросткам возможность проверить себя на способность заниматься тем или иным делом и потом уже на основе собственного опыта, возможно, и будущую профессию выбирать. Они могут попробовать одно, другое, третье... Кто-то, к примеру, поймёт, что у него недостаточно психологической готовности, чтобы трудиться в социально-реабилитационных учреждениях, зато неплохо получается разбираться в экологии или заниматься организацией спортивных мероприятий и т.д.
Мы стараемся всячески заинтересовывать молодых людей, но денег не обещаем. Хотя некоторых, если у них достаточно компетенции, всё же устраивали к себе на работу через центр занятости. Но к ним отношение было уже не как волонтёрам, а как к специалистам, то есть спрос с них уже совсем другой был.
— Так вот о деньгах... Существует же ещё и поддержка в виде грантов. Может быть дело и в них?
— Но это не те деньги, которые тебе дали, и ты такой раз — и поехал на Мальдивы. Нет, это так не работает. И я всегда говорю детям, что между добровольчеством и грантами нет знака равенства. У грантов Росмолодёжи для физлиц есть, например, условие: если ты реализуешь проект, то ты не должен получать от него выгоду, грант можно тратить только по обозначенным статьям расходов и т.д. Деньги выдаются для того, чтобы реализовать инициативу, а за зарплатой нужно ходить на работу.
— Волонтёрство сегодня, по-вашему, переживает подъём или спад?
— В 2020 году, когда началась пандемия, начался и подъём волонтёрского движения. Тогда все вдруг ощутили этот дух товарищества — когда люди ходили соседям за продуктами, ну и т.д. Знаю, что очень многие из тех, кто тогда как бы поневоле стали волонтёрами, потом уже не смогли с этим расстаться. Так что для многих всё началось именно с общероссийской акции «Мы вместе». Толчок добровольчеству, безусловно, дал ковид. Сегодня волонтёрство переживает новый качественный виток, оно стало массовым в связи с тем, что народ объединился вокруг помощи нашим ребятам на СВО, потому что нет уже, наверное, ни одной семьи, которая бы хоть каким-нибудь способом, но не поучаствовала бы в этом значимом для всех нас деле.
