На что надеялся восставший 10 лет назад Донбасс и чем он живёт сейчас? Как складывается жизнь тех, кто уехал из ДНР в «старые» регионы России? Об этом tula.aif.ru рассказала уроженка Марьинки, кандидат экономических наук, а ныне доцент ТулГУ Мария Лукашова.
Хотели, как в Крыму
Алексей Мурат, tula.aif.ru: Мария, так вы, оказывается, родились не в самом Донецке?
Мария Лукашова: В самом. Правда, место рождения в паспорте у меня стоит «город Марьинка», хотя фактически я появилась на свет в Донецке. И, кстати, никогда не хотела уезжать из своего родного города, который очень люблю. А вообще в окрестных городах у меня всегда жила родня – и в многострадальной Марьинке, которая за 10 лет несколько раз переходила из рук в руки и была освобождена в конце декабря 2023 года, и в Красногоровке, где до сих пор идут бои.
- А можете вспомнить свои эмоции, чувства, ожидания от событий десятилетней давности?
- Мне тогда было 24 года, я, окончив торговый университет в Донецке, где работали мои бабушка и мама, немного поработав завмагом, пошла туда преподавать. Диплом получила в феврале 2014-го, когда как раз произошли известные события в Киеве. Нам, донецким, всё это не нравилось, но мы как думали: это же не первый майдан, побузят и успокоятся, всё утрясётся. Потом Крым ушёл в Россию, и мы, жители большого Донбасса, имея в виду и Луганщину, рассчитывали, что у нас будет такой же сценарий. Но не получилось.
Апрель 2014-го, весна, теплынь, да, каких-то футбольных фанатов-хулиганов нагнали в Донецк, были беспорядки, но о войне никто всерьёз не думал. И вот я вырядилась в жёлтое пальто, под ним – розовое платье, а мама меня так осадила, видимо, чувствовала, к чему идёт, и сказала: «Знаешь, в Югославии тоже не думали, что их будут бомбить». Посоветовала мне не болтаться по улицам, а почаще сидеть дома.
Потом, в мае, состояся референдум. Я, как и большинство дончан, проголосовала «за». Но была некая растерянность, мы не знали, не понимали, чего ждать, что будет дальше. Не верилось в плохое: ведь рядом Россия, она нас в обиду не даст. Потом была оборона Славянска, а после его падения фронт сместился к Донецку. Люди разных профессий, прежде всего, шахтёры, взяли в руки оружие, чтобы защитить свою землю.
Я поняла тогда, что Донецк может разделить судьбу Славянска и на пару месяцев уехала к сестре в Запорожье. Потом решила попытать счастья в Москве, но город мне не понравился. Везде какая-то суета, толкотня, толчея. Я искала любую возможность вернуться в Донецк, где ситуация немного нормализовалась. В ноябре 2014 года я снова была дома и поступила в аспирантуру своего университета. Да, обстрелы были, но по мере военных успехов наших ополченцев их становилось меньше, особенно после освобождения территории Донецкого аэропорта. В центр города, где мы жили, тогда прилетало реже, чем в Куйбышевский, Петровский, Кировский, Киевский районы. Их обстреливали сильно, гибли люди. Ещё тяжелее была ситуация в Горловке, Ясиноватой.
Представим, что это гром
Студенты вуза, в котором я преподавала, сначала были на дистанционке, потом начали выходить. Но был такой эпизод: веду пару, где-то гремит, а ребята, которые моложе меня на каких-то четыре года, говорят: «Мария Андреевна, давайте представим, что это, скорее всего, гром».
- Как жил Донецк после объявления суверенитета ДНР – с точки зрения работы коммунального хозяйства, транспорта, обеспечения товарами первой необходимости, особенно продуктами питания?
- В период перехода с гривен на рубли продукты стали очень дорогими. Например, на бутылочку колы скидывались половиной кафедры. Потом как-то немного нормализовалось. Были периоды недостатка еды, но мы не голодали, приходила гуманитарная помощь, правда, положена она была только бабушке. Выручал какой-то запас круп, макарон, тушёнки. Воду давали два раза в неделю вечерами. Из-за того, что канал Северский Донец – Донбасс и фильтровальная станция остались за Украиной, качество воды, мягко говоря, оставляло желать лучшего. Потом воду стали давать один раз в два дня по вечерам. С электричеством были перебои, когда ВСУ били по подстанциям. С тех пор, кстати, у меня выработались привычки создавать запас воды, по возможности, иметь не менее 40% заряда на мобильном телефоне, если уровень ниже – у меня уже паника.
Что же касается общественного транспорта в Донецке, то он ходил и ходит исправно. И да – честь и хвала нашим коммунальщикам! Все эти годы содержали город в чистоте и порядке, поливали, убирали. Мама рассказывала случай: бежала на работу, увидела воронку от прилёта, а на следующий день там уже снова ровная тротуарная плиточка, всё заделали.
Ещё меня иногда спрашивают про комендантский час. Да, был такой у нас там. Но мне даже нравилось: это помогало поддерживать порядок, заведения закрывались не позднее 22.00, ещё час – добраться домой.
Надеялись на быструю победу
- Но из Донецка вы в итоге снова уехали?
- Да, только из-за ребёнка – сын Дамир родился в 2020 году, и после начала специальной военной операции обстрелы города усилились, стало опаснее…
- А с чем связан выбор имени для сына?
- Знаете, в Донецке все эти годы особенно популярны имена мальчиков, содержащие слово «мир» – Дамир, Мирон, Мирослав… Так вот, 19 февраля 2022 года, то есть, за 5 дней до начала СВО объявили массовую эвакуацию мирного населения в Донецке. Из моих знакомых мало кто тогда эвакуировался. Но перевесила тревога за жизнь и здоровье ребёнка. Сначала думала переждать в Снежном на границе с Ростовской областью. Каждый день узнавала информацию о ходе боевых действий. Мы ж все тогда надеялись, что фронт быстро отодвинут от Донецка, и быстро наладится мирная жизнь. Но когда недалеко от моего дома упала украинская ракета «Точка У», приняла решение уехать в Россию. Встал вопрос, а куда именно? Моя тётя из Красногоровки, которую только освобождают, к тому времени обосновалась в Подмосковье, звала к себе.
Приехала и впечатлилась
А в Туле у меня была подружка, которая в ещё 10 лет назад покинула Донецк, поскольку жила в Киевском районе, а он был очень уязвим для обстрелов. Недолго пожила у неё, потом поехала в Пролетарскую соцзащиту, попросила поселить меня. Там отправили в гостиницу «Москва», но у них мест не было. В ней дежурили сотрудники МЧС, один из них предложил пункт временного размещения в Егнышёвке под Алексином. Я посмотрела, впечатлилась, поехала, потому что на следующий день мест могло уже не быть.
Там условия были просто райские – и само расположение в курортной зоне, и гостиничный номер, и питание (покормили, кстати, сразу), и отношение. Поначалу большинство обитателей составляли луганчане. Потом, по мере освобождения ЛНР, а там этот процесс, как известно, двигался гораздо быстрее, они начали уезжать. А осенью 2022-го, когда российские войска отошли с ранее освобождённых территорий Харьковской области, в наш ПВР начали заезжать харьковчане. И жители Мариуполя тоже.
Мне нужно было устраиваться на работу, я ездила на собеседование в ТулГУ и мне предложили работу доцентом кафедры судебной экспертизы и таможенного дела. Это был сентябрь 2022 года. Какое-то время ездила в университет из Егнышёвки, потом мы перебрались с сыном в Тулу. Здесь условия более спартанские – живём в гостиничном номере в здании, где расположена автомойка. Кроме сына, со мной бабушка и тётя. Но есть и плюсы: рядом работа и Центральный парк. Сына взяли в прекрасный университетский детский сад, это очень удобно, он же фактически на территории вуза.
Бабушка приехала, что называется, в чём была, и волонтёры одели её полностью с ног до головы. Сыну привезли детскую кровать и столик для кормления. В какой-то момент он захотел детскую железную дорогу, а мне просто негде было её купить. Бросила клич – помогите достать, я оплачу. А мне опять же волонтёры привезли её абсолютно бесплатно. Словом, о Туле и Тульской области у меня сложились хорошие впечатления. Весной как полноправная россиянка впервые голосовала на выборах президента, а вообще паспорт РФ у меня с 2020 года.
- Наша область встретила гостеприимно?
- Да не то слово! Часто приходилось слышать, мол, туляки – люди жёсткие, непростые, неприветливые. Но мой личный опыт говорит об обратном! Одна из жительниц Егнышёвки, Дарья Смирнова, у которой ребёнок на год старше, передала вещи для моего Дамира, у которого почти ничего не было. Директор ПВР Наталье Валерьевне Калашниковой находила подход к каждому, а нас у неё был 61 человек. По четвергам приезжала для того, чтобы пообщаться с каждым, узнать, что нужно. В Тулу ездила, чтобы купить всё необходимое нам и главное – нашим ребятишкам, включая детское питание. Одежда и обувь – всё индивидуально, по размеру. Плюс средства гигиены. Словом, мы ни в чём не нуждались!
- Остались бы здесь?
- Пока да. Но всё же после Донецка, города миллиона роз, как его называют, любой другой город будет казаться не совсем таким, как хотелось бы. Это просто цветущий рай на земле, где всё чисто, красиво, ухожено. Недавно поймала себя на мысли, что хочу свою старость встретить в родном городе на бульваре Пушкина. Просто сидеть на скамейке и наблюдать за проходящими.
