По большому счёту Тула с одним из героев обороны города и познакомиться-то не успела. Григорий Антонович Агеев погиб уже через несколько дней после того, как приехал к новому месту службы. А биография его – очень даже на зависть многим. Жил прямо, пулям не кланялся, перед трудностями не сдавался. И звание комиссар не опорочил ничем, побольше бы таких комиссаров.
Сбежал на фронт
Родился он 17 марта в 1902 году в Вильно, нынешнем Вильнюсе. Его отец был каменщиком и сам Григорий начал работать с 12 лет. Грамоту постигал в старообрядческой церкви.
В первую мировую Вильнюс стал фронтовым городом. Гриша часто пропадал на вокзале, через который проходили поезда с солдатами и вооружением. Семья вскоре перебралась из Литвы в Донбасс.
«В семье была исключительная беднота, шесть душ детей, – писал он в своей автобиографии. – Я бежал из семьи на фронт и служил в старой армии разведчиком, бывал и в тылу германцев, т.к. я владел хорошо польским языком. Отец меня несколько раз возвращал по этапу как несовершеннолетнего, но я вновь бежал. Проработаю с отцом 3-4 месяца и вновь бегу. Я был за хорошие разведки несколько раз награждён».
В более ранних вариантах автобиографии желание уйти на фронт он объяснил патриотическими причинами – после проповеди священника, призывавшего к защите и спасению России от наступавшего немца. Дома оставил записку «Не ищите меня, я сам объявлюсь».
Считается, что на фронте Григорий Антонович стал полным Георгиевским кавалером. В Википедии есть даже описание подвигов, за которые он был отмечен. Однако родные Григория Антоновича уверяют, что Георгиевский крест у него был только один, полученный перед самой революцией. Даже если и так, не будем забывать, это награду за храбрость он получил в 15 лет.
Из армии, по его воспоминаниям, бежал, поддавшись пропаганде большевистского агитатора. Хотя только что вернулся на фронт, провалявшись три месяца в холерных бараках и чудом выжив. Но другие, совсем уже другие были времена.
В ответе за семью
Домой сразу не поехал, и революция захватила его в Москве. Потом вернулся в Донбасс, где застал большие перемены. Отец тоже с головой ушёл в политику, и в июле 1917-го уже был избран секретарем местного комитета большевиков, членом штаба по организации Красной гвардии. Пользуясь своей властью, сыну в Красную гвардию запретил вступать – сказал, что хватит на семью одного воина, и раз воюет отец, значит, сын должен быть в ответе за семью.
«Я, конечно, не согласился, – пишет Агеев, – но т.к. меня всё-таки не принимали из-за отца, то я уехал в Москву и там вступил в первую московскую рабочую дружину».
В Красной армии в тылу тоже не отсиживался. Был ранен на калединском фронте (а в восемнадцатом году Агееву всего-то 16 лет), в Гродненском военном госпитале вступил в партию. После выписки был направлен в пограничный полк под Белгород, где попал в плен к австро-германцам. Бежал на станции Лозовой и уехал в родные края. Здесь тоже было неспокойно, и они с отцом вместе скрывались от белых. Навыки бывшего разведчика пригодились в партизанском отряде, где он выполнял обязанности связиста – ходил в районы, занятые белыми.
«Я бежал из семьи на фронт и служил в старой армии разведчиком», - пишет Агеев.
А потом опять гражданская – политбоец 2-й роты первой Заднепровской дивизии, политрук конной разведки. Под станцией Пришит Агеев второй раз ранен. Правая рука после ранения не работала, и после выписки он был уволен с воинской службы. Поехал было домой, но родной Донбасс занят белыми, и вернулся в свой полк. Отступал, опять заболел, отправлен на лечение в Брянск. Потом уехал в 3-й кавалерийский дивизион особого назначения. Был политруком эскадрона, военкомом. Под станцией Комарчи третий раз ранен и отправлен сначала в Калугу, потом в Кострому. И, наконец, вернулся в Донбасс. Но на передышку времени не было – 1920-й год провел в борьбе с бандитами, потом на продработе.
Партийная линия
Ещё в гражданскую он женится на Федосье Васильевне Штерхун. У них родились три дочери — Эда, Клара и Татьяна. С 1922 года Агеев начал продвигаться по партийной линии. В 30-х годах Агеев уже руководил строительством угольных шахт на трассе БАМа. В сентябре 1937 назначен Кагановичем начальником Главугля Наркомата топливной промышленности СССР. А в 1939 отправлен Наркоматом тяжелой промышленности уполномоченным по восстановлению и строительству новых угольных шахт. В ноябре этого года вступил в должность управляющего трестом БШС (Бурейшахтострой). За годы третьей пятилетки на Ургале планировалось построить 12 шахт и создать топливную базу для обслуживания Байкало-Амурской магистрали, развития промышленности Дальнего Востока.
Из характеристики, которую 13 мая 1939 года подписал в Хабаровске секретарь партбюро УНКТОППРОМа С. Минко: «Подвижный и настойчивый, энергичный и деятельный. Отношение к делу живое, имеет административные способности. Быстро проводит решение в исполнение, не любит откладывать. Временами вспыльчив. Дисциплинирован. В общении живой, активный. Систематически работает над собой».
За работу в угольной промышленности и, в частности, строительство новых шахт в 1939 году Агеев был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Хотя в итоге все закончилось конфликтом – бюро Чекундинского райкома партии приняло решение отстранить Агеева от работы под предлогом невыполнения пуска шахт в строй. В апреле 1941 года его отозвали в Москву и вскоре назначили на точно такую же должность на строительство шахт в Тульской области – начальником управления новостроящихся шахт в Черепетском (сейчас Суворовском) районе. Помимо шахт в районе предполагалось строительство мощной по тем временам ГРЭС, за которое также отвечал Агеев.
Сводный отряд
Но началась война, и 22 июля Григорий Агеев – уже командир сводного отряда народного ополчения Черепетского района, в задачи которого входила борьба с вражескими диверсантами, ракетчиками, работа по обезвреживанию вражеских авиабомб, уничтожение фашистских листовок. Сделать отряд сводным – то есть из бойцов нескольких отрядов, создаваемых на предприятиях района, с единым штабом, предложил сам Агеев. Он же спешно начал проводить боевую подготовку. Познакомился и со своим будущим командиром – капитан пограничных войск А. П. Горшков руководил одним из истребительных батальонов, действовавших на территории района. Кстати, именно суворовские ополченцы приняли первый бой на Тульской земле. Это произошло 20 октября 1941 года между селом Рождествено и станцией Черепеть.
Первым комиссаром Тульского рабочего полка был утвержден третий секретарь горкома и член бюро обкома П. А. Баранов, ближайший соратник Жаворонкова. Однако он был сильно не в восторге от перспективы в ближайшем будущем оказаться на передовой, и как мог работу саботировал. В конце концов просьбам партийного начальника вняли, он получил возможность вести более безопасную и привычную деятельность – в горкоме ВКП(б), где не стреляли, и даже в окопах прятаться не надо. А на его место обкомом назначен Агеев.
«Товарищ Агеев прибыл в полк 29 октября вечером, имея уже некоторые данные о продвижении врага, мы провели совещание командного состава полка и поставили задачи на оборону, – писал в своих воспоминаниях командир Тульского рабочего полка А. Горшков, – а утром 30 октября полк вступил в бой».
Времени на то, чтобы освоиться на новом месте, познакомиться с бойцами у Агеева практически не оставалось. И его мало кто успел узнать. Поэтому в воспоминаниях солдат Тульского рабочего полка о новом комиссаре только обрывочные фразы.
Григорий Антонович «всегда скромный и деятельный, … сразу же взялся за практическую работу по сколачиванию в боевые подразделения всех истребительных батальонов, сведенных в рабочий полк». Это из книги И. Исаева «От Тулы до Кенигсберга».
«30 октября во время боя своим личным примером и отвагой воодушевлял всех бойцов и командиров комиссар полка т. Агеев под сильным огнём противника, не жалея своей жизни, перебегал от одного подразделения к другому, давая точные указания и сам становился в ряды первых, вёл бойцов в бой против фашистских варваров. Так, спасая жизнь одного русского бойца от вражеской пули в 17 часов 30 октября, он был убит, а я ранен в руку». Это воспоминания Павла Павловича Лисицы, бойца 1 роты 3 батальона.
«30 октября 1941 г. в 8 утра встали немецкие танки, подняв на нас ураганный пулеметный огонь трассирующими пулями. В это время как из-под земли явился комиссар полка т. Агеев, он сказал: товарищи бойцы, не бойтесь, смелее, приготовьте гранаты, ближе подпускайте танки». Воспоминания комбата полка Е.И. Хохлова.
В этот последний свой день около трёх часов дня Агеев увидел, что под угрозой захвата немцами оказался медицинский пункт, где находились несколько тяжело раненых бойцов и две медсестры. Говорят, был приказ командира Тульского Рабочего полка А. П. Горшкова дождаться темноты, чтобы вынести раненых. Но и мотивы Агеева можно понять – пока будешь дожидаться, немцы могут оказаться первыми. В таких случаях каждый принимает решение сам.
С группой воинов под непрекращающимся обстрелом Григорий Антонович лично выносил и выводил раненых с поля боя. Когда он отправился в восьмой раз, немцы уже пристрелялись, подождали, пока комиссар отползёт подальше от окопов, и Агеев убили пулемётной очередью.
Тело комиссара Агеева вынесли с поля боя 19-летний Анатолий Гаврилин и 18-летний Александр Езиков из Косогорского истребительного батальона. Григорий Антонович был похоронен с воинскими почестями на Всехсвятском кладбище. На месте гибели Агеева в парке Оружейного завода на Перекопе сейчас установлен памятник.
В 1965 году комиссару Агееву посмертно присвоено звание Героя Советского Союза «за образцовое выполнение заданий командования в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм».
