В 1762 году, за два с половиной месяца до дворцового переворота, 11-го, а по нынешнему исчислению 22-го апреля великая княгиня, будущая императрица Екатерина II родила незаконнорожденного сына от Григория Орлова. Этот тайно появившийся на свет мальчик, у которого до 12 лет даже фамилии своей не было, стал родоначальником новой графской династии, оставившей свой след в истории тульского края. Мы его знаем как Алексея Григорьевича Бобринского.
Странная затея времен Екатерины
Сразу после рождения ребенка завернули в бобровую шубу, вынесли из дворца и увезли в имение Елизаветино под Гатчиной, где он под видом племянника провел детство в семье гардеробмейстера, позднее действительного камергера Василия Григорьевича Шкурина. В 8-летнем возрасте, племянник вместе с сыновьями Шкурина отправился учиться за границу в специально организованный для них пансион в Лейпциге. В Россию вернулся только через четыре года.
Тем временем в 1763 году Екатерина II приобрела в Тульской губернии Бобриковскую и Богородицкую волости. А в 1770 году решила передать эти земли в наследственное пользование своему сыну от Григория Орлова.
Дворец начали строить не в Богородицке, который вообще изначально подразумевался как летняя резиденция, а в Бобриках – нынешнем городе Донском в Тульской области. Строительство продолжалось аж до 1778 года, но так и завершилось. Дворец остался незаселенным, хотя в окрестностях его был разбит прекрасный парк, который обустраивал Андрей Болотов.
По мнению известного советского музейного деятеля и искусствоведа Игоря Грабаря, этот дворец был одной «из самых странных строительных затей екатерининского времени». Он по своим размерам был подлинно императорским, «будто чудом перенесшийся на блистательной царской резиденции в бедное село».
Закладка Богородицкого дома происходила в 1771 году, и вчерне он был готов к тому же 1778 году. Полный дворцовый комплекс в Богородицке представлял собой большой, почти полукруглый двор, обустроенный с двух сторон флигелями и замкнутый с восточной стороны высокой башней-колокольней, под которой проходила широкая арка – главный въезд к дому с его крытым на колоннах подъездом. Башню построил во второй половине 1760-х годов неизвестный архитектор практически на том же месте, где некогда стояла въездная восточная башня города-крепости тульской Засечной черты Богородицк. Усадьбу в Богородицке высоко оценили новые хозяева. Здесь прожило четыре поколения Бобринских.
Сама Екатерина всего этого великолепия так и не увидела. Она собиралась посетить Богородицкий дворец в 1787 году, проезжая через Тулу после своего путешествия на юг. Однако вдруг заспешила в Петербург, получив извещение о начавшейся войне с Турцией. Новость эту доложил ей Потемкин уже в Туле.
То Шкурин, то Сицкий
В 1773 году дворец был подарен дворянину, еще не графу, и вообще человеку без фамилии, которой у него не было до 12 лет. Сначала его звали по фамилии воспитателя – Шкуриным. Сама Екатерина именовала то Сицким, то принцем Еверским – по своему германскому владению. Вскоре после вступления Екатерины на престол, когда еще предполагался брак императрицы с Григорием Орловым, Алексея при дворе считали Романовым.
Наконец, в 1785 году императрица выбрала для сына фамилию Бобринский. Некоторые полагали, что в связи с бобровой шубой, в которую младенца завернули сразу же после рождения. А на самом деле по названию своего имения в Бобриках Тульской губернии.
Впрочем, долгое время будущий граф этого имения даже в глаза не видел. Он жил в «европах» на широкую ногу, понаделав огромные долги, которые так и не были выплачены. Недовольная таким поведением непутевого сына мать отправила его на перевоспитание в город-крепость Ревель, нынешний Таллин, и даже не разрешала выезд в Санкт-Петербург.
С разрешения матери Бобринский в 1794 году купил себе имение – замок Оберпален, в Лифляндии, близ города Юрьева (Дерпта). 16 января 1796 года вступил в брак с баронессой Унгерн-Штернберг, и вскоре после свадьбы с женой приехал показаться императрице в Петербург. Принят был ласково, но очень скоро вернулся в Оберпален, где оставался до кончины Екатерины в ноябре того же года.
От этого брака родились дочь Мария и трое сыновей – Алексей, Павел и Василий. Наибольший след в истории из них оставил Алексей Алексеевич. Он стал известен изобретением и усовершенствованием сельскохозяйственного инвентаря: плугов, борон, сеялок, распашника, за что удостоился в Киеве бронзовой статуи. В имении в Бобриках запустил в 1855 году один из первых в России сахарных заводов.
Василий же принял участие в деятельности декабристов, выделив им 10 тысяч рублей на устройство типографии. Николай I был взбешен этим поступком, но Бобринского спасло его пребывание в это время за границей.
В противоположность Алексею Григорьевичу его потомки никогда не признавались родственниками Романовых, однако неизменно пользовались благосклонностью императоров и всегда были близки ко двору.
Возвращение родовой усыпальницы
После смерти матери император Павел I вызвал Бобринского к себе и на торжественном выходе представил Двору как своего брата. Император утвердил за ним тульские вотчины, возвел в графское достоинство и назначил шефом 4-го эскадрона Конной гвардии. В день коронования, 5 апреля (16 апреля) 1797 года, Бобринский был произведен в генерал-майоры. Но 2 сентября 1798 года уволен от военной службы, а вскоре удалился в Тульскую губернию. Из двух своих владений Бобринский выбрал дворец в Богородицке.
Сюда он впервые приехал в 1797 году. Однако большую часть времени он все равно проводил в Оберпалене и в Петербурге. В 1781 г. Бобринский получил от императора собственноручную записку приоткрывавшую тайну его рождения, о котором он, конечно же, знал уже и без того.
Алексей Григорьевич скончался в 1813 году от «паралича» в родовом имении – в Богородицке. Однако похоронен был в родовой усыпальнице-ротонде в Бобриках – из белого камня, с золотым куполом, карнизами под деревянное зодчество. Настоящее произведение искусства. Там же со временем обрели вечный покой и потомки графа.
В двадцатые годы прошлого века усыпальница была разгромлена – искали драгоценности. Тела похороненных здесь людей обнаружили уже истлевшими, за исключением набальзамированного графа Павла Алексеевича, одного из сыновей графа Бобринского. Он погиб в 1830 г., дрался во Флоренции на дуэли из-за женщины, и даже лицо его не изменило первоначальных красок. На груди у Павла Бобринского лежала женская коса золотого цвета, завернутая в шелк.
В 2000 году местные археологи нашли и вскрыли братскую могилу, в которой без малого век безвестно покоились останки представителей древнейшего российского графского рода Бобринских. В 2003 году родовое захоронение было восстановлено.
