Считается, что моду кататься на коньках в Россию привёз из Голландии Петр I. В Туле, как и по всей России, эта забава быстро стала популярна. А за право устраивать зимой каток даже шла нешуточная борьба. Подробнее — в материале tula.aif.ru.
Ноги зябнут, пальцы онемели, но я молчу
Амбассадором катания на коньках, как и вообще физкультуры и здорового образа жизни в Туле, безусловно, был Лев Толстой. Кататься на коньках любили все Толстые. По воспоминаниям старшей дочери писателя Татьяны Сухотиной-Толстой, это спортивное развлечение перешло от дочери садовника Виндзорского дворца, няни Ханны Тарсей, которую Толстой в 1866 году выписал из Англии. Из Англии же она попросила прислать коньки, на которых выучила всех кататься.
«Коньки в то время были деревянные, и только самое лезвие и винт, который ввинчивался в каблук сапога, были стальные. Сквозь деревянный станок конька пропускались ремни, которые в двух местах стягивали ногу», — описывала Татьяна Львовна.
«Вчера и ещё день раньше он, купив себе коньки, ходил кататься на коньках и радовался, что совсем не устаёт», — записала в дневниках Софья Андреевна.
И она же в книге «Моя жизнь» рассказывала: «Зимой устроили на пруду каток и мы все весело катались на коньках. Лев Николаевич со свойственной ему страстностью во всём, добивался делать на одной ноге круги, и вообще всякие замысловатые туры на коньках. Эти упражнения на катке составляли большое развлечение и удовольствие для всех. Так проводили мы иногда часа по два на льду, при явном морозном солнце и тишине углублённого и защищённого со всех сторон деревьями нашего пруда».
В Ясной Поляне катались на Большом и Нижнем прудах. В этом катании участвовала и местная ребятня. Толстой любил пофорсить перед другими и показать свои умения.
««Ну теперь уж вам меня не перегнать», — крикнет, бывало, Лев Николаевич, скрываясь на повороте дорожки, — вспоминал яснополянский крестьянин Н. Власов. — Мы не теряли надежды, думая догнать, даже перегнать Льва Николаевича, а он обогнёт круг второй дорожки и окажется сзади нас. «А теперь я опять буду вас перегонять!» — крикнет он нам взад, а мы, напрягая последние силы, стараемся ещё быстрее бежать вперёд».
«Я совсем здоров, сейчас с Лёвой и деревенскими мальчишками катался на коньках. Весь большой пруд как зеркало. Ах, хорошо!» — восхищался Толстой в письме жене в 1897 г.
Лёва, сын Толстого, тоже помнил эти катания.
«Как только замерзал пруд, мы надевали коньки и всё свободное от уроков время проводили на льду. Надеваем коньки, и начинается беготня. Дорожки на пруду расчищены большим кругом, но мы сами поделали лабиринты, переулочки и тупички и по ним вертимся. Приходят папа и мама и тоже надевают коньки. Ноги зябнут, пальцы онемели, но я молчу, потому что боюсь, что пошлют домой греться. Увлекаются все. Дома оказывается, что, несмотря на наушники, побелело ухо. Папа берет снег и безжалостно его трёт. Ох, как больно! Но надо терпеть, реветь нельзя, а то завтра оставят меня дома».
В Москве катались на Патриарших или заливали лёд у дома в Хамовниках. Иногда ходили на каток в «каком-то приюте малолетних беспризорных детей».
«Л. Н. катается очень уверенно и хорошо; он стал опять бодрей и веселей дня три», — писала в дневнике в феврале 1898 года Софья Андреевна.
Страсть Толстого к катанию на коньках отобразилась и в романе «Анна Каренина»: «На льду собирались в этот день недели и в эту пору дня люди одного кружка, все знакомые между собою. Были тут и мастера кататься, щеголявшие искусством, и учившиеся за креслами, с робкими неловкими движениями, и мальчики, и старые люди, катавшиеся для гигиенических целей; все казались Левину избранными счастливцами, потому что они были тут, вблизи от неё. Все катавшиеся, казалось, совершенно равнодушно обгоняли, догоняли её, даже говорили с ней и совершенно независимо от неё веселились, пользуясь отличным льдом и хорошею погодой».
Снегурочки за 95 копеек
В Туле любителей кататься на коньках в толстовские времена тоже хватало. Ещё в 1898 году «Тульские губернские ведомости» рекламировали получение магазином Кепмана на улице Киевской из-за границы громадного выбора коньков новейших фасонов фабрики Беккер. Стоимость коньков была от 40 копеек. Вместе с ними предлагались многие другие интересные вещи: швейные машины «Лиллипут», дамские корсеты по фабричным ценам.
В 1907 году в оружейном магазине А. Кузнецова на Посольской улице предлагались коньки лучшей фабрики Э. Энгельса всех конструкций. Цены на «снегурочки» небывало дешёвые — 95 копеек пара. «Снегурочки» — это съёмные коньки, преимущественно для начинающих.
Из этих двух объявлений легко вывести, что специализированных магазинов со спортивными товарами тогда ещё не было.
Нарицательное понятие в Туле начала прошлого века — капыринский каток. То есть каток, который устраивал в Туле на Упе огородник Фёдор Капырин. Его дом стоял рядом с Упой, поэтому он имел очевидное преимущество — мог пускать любителей здорового образа жизни переодеваться в свои надворные постройки.
Место под аренду главного городского катка сдавалось на главной реке Тулы ещё в конце прошлого века. Так некий запасной старший писарь Михаил Демидов в 1887 году просил отдать ему за двадцать рублей в год, сроком на 15 лет, считая таковой от 10 октября 1887 г. в арендное содержание на Упе каток между чугунным и кривым мостами, против вокзала кремлёвского сада. В длину от 70 до 100 саженей, и в ширину до 15 саженей. Правда, прошение это управа отклонила.
В 1908 году Капырин лишился права самолично устраивать в Туле катание на коньках. Разрешение на каток управа бесплатно, сроком на четыре года, предоставила отделу городского попечительства о бедных. Весь доход от его содержания должен был поступить в пользу Детского отдела на нужды содержимых им благотворительных отделений. Впрочем, доход тут же обрёл весьма стабильную сумму в 250 рублей за сезон, которые тот же Капырин отныне платил за аренду Детскому отделу.
Губернский каток
К сезону 1912-13 Детский отдел вышел с ходатайством продлить договор. Тут уже управа засомневалась. Конечно, Детский отдел занимается добрыми делами, но, может, есть смысл отдать каток тем, кто готов платить за это место живые деньги? Тем более, что претенденты уже имелись — недавно открытое в городе общество «Сокол».
Наконец комиссия высказалась в том смысле, что городскому общественному управлению не следует передавать, хотя бы и благотворительным учреждениям, городские оброчные статьи в безвозмездное пользование.
«И если Дума нашла неудобным, для ведения правильной городской отчётности, отпускать в виде пособия бесплатно воду из водопровода, электрическую энергию для разного рода благотворительных учреждений, заменив эту форму пособия денежными ассигнованиями, то и в данном случае целесообразнее выдавать Детскому отделу попечительства особую дополнительную денежную субсидию, но отнюдь не эксплуатацию какой-либо оброчной статьи».
То есть, говоря современным языком, была предложена монетизация льгот.
Право на устройство ледяного катка между нижним кремлёвским садом и рекой Упой, а также устройства буфетной беседки, будки для музыки и других построек в сезоне 1912-13 было за триста рублей за сезон передано обществу «Сокол», которое обязалось построить деревянное здание теплушки мерою 30 — 10 аршин. В связи с эксплуатацией катка, было предоставлено право пользоваться имеющейся в саду уборной и проводами электрического освещения. Для поливки разрешалось брать воду из городской водопроводной колонки на Почтовой (сейчас Дзержинского) улице. Но за пользование водой требовалось заплатить городской управе ещё около 46 рублей.
Капыриным тем временем овладела идея взять под каток в аренду участок земли в кремле, между воротами, выходящими на Киевскую и Почтовую улицы. То есть, он первым загорелся желанием приспособить кремль под занятия спортом. Управа с вниманием рассмотрела столь необычное предложение, но оставила его без удовлетворения — место в кремле «означенной цели не соответствует».
С началом войны все права на аренду перешли Тульскому Кружку Любителей Спорта — ТКЛС. Новым арендаторам дали льготы — право при расчистке катка снег сваливать на другую сторону Упы. Но только покупка теплушек и разного инвентаря обошлась ТКЛС в 3 тысячи рублей, да ещё вместо газовых фонарей кружок устроил на катке электрическое освещение. Это оказалось накладно, и в просьбе к управе пойти навстречу и освободить от арендной платы, руководство ТКЛС мельком напомнило, что Его императорское величество на всеподданнейшем докладе генерала Воейкова от 19 ноября 1913 года о спортивных обществах в России собственноручно начертал: «Нахожу количество обществ весьма недостаточным». Управа тут же скостила аренду вдвое. Но материальные трудности продолжались, однако, до смены общественного строя ТКЛС оставил права на главный каток Тулы у себя.
