27 ноября 1941 г.: Тула во мгле, а Гудериан снова жалуется на холод
Передовые танковые части противника, наступавшего на Каширском направлении, захватили селение Мокрый Лог. Дорога Мордвес — Лаптево оказалась перерезанной. В тот же день гитлеровцы перешли в наступление на Суходольском направлении и захватили Манышино, Клешню, Никулино.
Наши части, оборонявшиеся северо-западнее Тулы, героически сдерживали натиск значительно превосходящих сил врага. Но положение все больше осложнялось.
В этих условиях командование 50-й армии перебросило в район Никольских Выселок 999-й полк 258-й стрелковой дивизии и 124-й танковый полк, находившиеся в резерве армии. В район Лаптева был переброшен 510-й полк 154-й стрелковой дивизии, усиленный двумя 76-мм пушками, двумя 122-мм гаубицами, ротой 124-го танкового полка (восемь танков Т-26 и группой саперов). Командиру полка был также подчинен 111-й кавполк 31-й кавдивизии. Был создан Лаптевский боевой участок. Его начальником назначен командир 510-го полка майор Петр Гордиенко, неоднократно отличившийся в предыдущих боях за Тулу.
В район села Горшково (35 км северо-восточнее Тулы) командование армией перебросило остальные части 31-й кавдивизии. Они должны были действовать по тылам Каширской группировки Гудериана.
В районе Каширы 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерал-майора Павла Белова во взаимодействии со 112-й танковой дивизией, 9-й танковой бригадой, 173-й стрелковой дивизией и другими частями нанёс контрудар по 2-й танковой армии Гудериана и отбросил её на юг на 10—15 километров в сторону Венёва в район Мордвеса. Одновременно от Тулы в направлении на Венёв нанесла удар 32-я танковая бригада полковника Ивана Ющука.
Южнее Каширы 5-я кавдивизия вступила в бой с противником. На Каширском направлении в районе деревень Вербилово, Ягодная, Тимирязево гитлеровцы понесли большие потери от залпов дивизиона нашей реактивной артиллерии.
В Туле в результате действий немецко-фашистских войск под Каширой была прервана подача электроэнергии от Каширской ГРЭС. Вот как вспоминал об этом секретарь Тульского обкома и горкома ВКП(б), председатель городского комитета обороны Василий Жаворонков:
«В Тулу три дня не поступало электроэнергии. Подача электричества из Каширы прекратилась. Немцы перебили линию передачи. Электроэнергия подавалась на заводы с помощью турбины начала века, найденной на 176 заводе. Ее быстро отремонтировали и пустили в дело.
После захвата немцами Венёва командующий армией Болдин и штаб 50-й армии отступили на Мордвес; немцы продолжали наступление, и 27 ноября штаб армии и командующий были уже в г. Зарайске Московской области, откуда в ночь на 28 ноября по приказу командующего Западным фронтом Г.К. Жукова через Москву и Серпухов вернулись в Тулу».
В этот день в журнале боевых действий группы армий «Центр» появилась запись: «Сопротивление противника в районе Каширы заметно усилилось. 17-я танковая дивизия и группа «Эбербах» южнее Каширы вынуждены перейти к обороне. Непрерывные налеты вражеской авиации причиняют значительный урон» — и далее, 2-й танковой армии приказано: «Обеспечивая свой фронт с востока и севера, главные усилия сосредоточить на завершении сражения за Тулу».
Командующий группы армий «Центр» генерал-фельдмаршал Федор фон Бок так потом описывал события 27 ноября 1941 года: «Чёрный» день для 2-й танковой армии! Поначалу противник начал оказывать мягкое давление на её правый фланг. Потом он неожиданно нанес удар большой силы с севера через Каширу против передовых частей танковой группы Эбербаха. Одновременно русские стали наступать из района Серпухова в южном направлении через Оку. Ценой оставления своих танков и тяжёлого вооружения окруженные в Сталиногорске русские части вырвались из «котла» в северо-восточном направлении».
Много писал о событиях этого дня и командующий 2-й немецкой танковой армией генерал-полковник Гейнц Гудериан:
«Я находился в этот день в 53-м армейском корпусе и решил отправиться 27 ноября в штаб 47-го танкового корпуса и 29-ю мотодивизию. Утром я прибыл в Епифань, где генерал Лемельзен доложил мне, что ночью 29-я мотодивизия очутилась в критическом положении. Главные силы 239-й сибирской стрелковой дивизии, оставив свою артиллерию и автотранспорт, вырвались из окружения и ушли на восток. Растянутая линия окружения из частей 29-й мотодивизии не смогла сдержать прорвавшихся русских и понесла большие потери. Я направился в штаб дивизии ив 71-й пехотный полк, который пострадал больше всех. Сначала я считал, что причиной несчастья является плохое состояние разведки и охранения. Однако после того, как я на месте заслушал сообщения командира батальона и командиров рот, мне стало ясно, что войска верно выполняли свой долг и что причиной прорыва является превосходство сил противника. О достоверности полученных мной сообщений свидетельствовали многочисленные трупы немецких солдат, которые лежали на поле боя в полной военной форме и с оружием в руках. Я постарался ободрить личный состав полка и заставить его забыть свою неудачу. Сибиряки ускользнули от нас, правда, без своего тяжелого оружия и автотранспорта, а у нас не было сил их задержать. Это было самым печальным событием того дня. Преследование ускользнувшего противника, немедленно предпринятое мотоциклетными подразделениями 29-й мотодивизии, не дало никаких результатов.
Затем я направился в разведывательный батальон и 33-й мотострелковый полк 4-й танковой дивизии, а к ночи поехал в штаб 24-го танкового корпуса. Лишь тот, кто в эту зиму нашего несчастья лично видел бесконечные просторы русских снежных равнин, где ледяной ветер мгновенно заметал всякие следы, лишь тот, кто часами ехал по «ничейной» территории, встречая лишь незначительные охраняющие подразделения, солдаты которых не имели необходимого обмундирования и питания, в то время как свежие сибирские части противника были одеты в отличное зимнее обмундирование и получали хорошее питание, лишь тот мог правильно оценить последовавшие вскоре серьезные события.
Полковник Бал[ь]к, в то время референт главного командования сухопутных войск по вопросам бронетанковых войск, сопровождал меня во время этой поездки. Я просил его передать главнокомандующему сухопутными войсками свои впечатления о поездке.
Наиболее неотложной нашей задачей было овладение Тулой. Немыслимо было проводить дальнейшие операции на север или на восток, т. е. в направлении наших ближайших целей, не овладев предварительно этим важным узлом путей сообщения и аэродромом. Мое посещение командиров корпусов имело целью подготовить наступление на Тулу, трудности которого я отчетливо себе представлял. Мы хотели захватить город двойным охватом: силами 24-го танкового корпуса с севера и востока и силами 43-го армейского корпуса с запада. 53-й армейский корпус должен был во время проведения этой операции обеспечивать наш северный фланг против сил противника, действовавших с московского направления, а 47-й танковый корпус — растянувшийся восточный фланг против перебрасываемых сюда сибиряков, 10-я мотодивизия этого корпуса, достигнув 27 ноября, в соответствии с 345 приказом, города Михайлов, отправила группы подрывников для взрыва железной дороги на участке Рязань-Коломна, но, к сожалению, эти группы не смогли выполнить своей задачи: оборона русских была слишком сильна. Из-за больших холодов во время продвижения на Ефремов вышла из строя почти вся артиллерия 18-й танковой дивизии».
