Давным-давно, в 356 году до нашей эры, некто Герострат сжег одно из чудес света — храм Артемиды в Эфесе. Потом о нем написали древнегреческие историки, в 1972 году написал пьесу Григорий Горин. Сейчас спектакль по этой пьесе поставили в Тульском академическом театре драмы. После премьеры tula.aif.ru пообщался с постановщиком спектакля Алексеем Дорониным.
По игровой структуре
Сергей Гусев, tula.aif.ru: Алексей, Григорий Горин — уже современный классик. Насколько тяжело ставить его пьесы?
Алексей Доронин: Они самоигральные, ставить их очень комфортно. Поэтому я порадовался, когда возникло это предложение, сказал театру спасибо. Не видел ни одного театра, где бы горинская пьеса «Поминальная молитва» не шла с успехом. Он человек театра сам по себе, и его пьесы изначально написаны по игровой структуре, он уже их сам все проиграл. Горин — прямой, громкий и внятный автор. Моя задача была просто внятно рассказать историю. Это не мои слова, это слова итальянского режиссера Джорджо Стреллера, который говорил, что надо просто внятно рассказать историю, и уже рассказывая историю, ты выбираешь те выразительные средства, которые нужны согласно твоей или авторской сверхзадаче.
— А почему выбрали именно «Забыть Герострата»?
— Из чисто репертуарных соображений. После «Шагреневой кожи», в постановке которой были задействованы все цеха театра, нужно было на чем-то разгрузиться, сделать нечто негабаритное. Эту пьесу выбрали еще до известных событий, но в связи с нынешней политической ситуацией она неожиданно стала звучать острее. Думаю, потому, что здесь находит себя любая эпоха перемен. При этом мы старались не быть назидательными, выкроить какой-то юмор. Все-таки это трагикомедия, и написал ее сатирик. Все, что можно было для широкой публики сделать, мы сделали. Поджали некоторые моменты, которые затормаживали действие.
— Но от сопоставлений с сегодняшним днем здесь трудно уйти.
— Пусть зритель сначала думает, что это про каких-то людей из Эфеса. Потом потихоньку начинает о чем-то догадываться и через свои приходящие в сегодня догадки неожиданно выходит на обобщение. Это же интересно.
«Не повторяйте чужих ошибок»
— А вам, как постановщику, что было особенно интересно в происходящем?
— Вот эта позиция персонажа, обозначенного как человек театра. Когда человек ответственен за то, что делается до него, после него и во время его. Ведь наши русские авось и годить очень болезненно сказываются даже на простой общесоциальной действительности. Знаете, в одном европейском городе сохранилось разрушенное во время второй мировой войны здание как напоминание детям — не повторяйте чужих ошибок, ведь они делаются не какими-то людьми, а с вашего попустительства. Конечно, один спектакль ничего не изменит. Но если на секунды хотя бы что-то возникло в голове — это уже хорошо.
— То есть человек театра задействован неспроста.
— Это персонаж, который пришел из сегодня. Думаю, голос самого Горина был бы, возможно, ироничнее. Но голос Горина 1972 года, когда была написана пьеса, скорее всего отличался бы от 2003 года. Поэтому человек театра — он такой брутальный. Я придал ему свой взгляд, некую жесткость и неистовость. Понимание того, что безусловно надо вмешиваться, если видишь угрозу. А что, наблюдать? Хотя, как показывает практика, ничему история не учит.
— И Герострата, несмотря на его отвратительный поступок не забывают.
— В финальной сцене у нас такая двойственная картина, когда жительница Эфеса держит в руках табличку с именем Герострата. Портрет есть, но его почти не видно. Одежонка вроде сожжена, но она есть. Имя перечеркнуто, но как-то неуверенно. Это все как назидание потомкам. Учитывая, что сам Горин уверенно и нагло проводит эти мостки в современность, мы тоже позволили себе некую назидательность.
— Вы при работе над спектаклем выступили в самых разных ролях. А чего вы не сделали?
— Не сыграл в этом спектакле. А так техническое оформление, костюмы, сценография, постановка, партитура световая, подбор музыки — все на мне. Поэтому если спектакль будут за что ругать, пусть ругают меня.
— Вы ведь для Тулы человек не случайный.
— Я туляк, конечно. Родился здесь, учился даже в одной школе с Дмитрием Чепушкановым. Ходил здесь в художественную школу, в театральную студию, потом учился в педагогическом. Как зритель я еще помню времена Михаила Матвеева. Уехал из Тулы в 19 лет. Но постоянно приезжаю, у меня родители здесь живут.
