Последние годы Владимир Лазарев жил совсем незаметной одинокой жизнью, и об его уходе узнали только самые близкие родственники. А ведь если Лев Толстой, уж простят нам такое сравнение, самый знаменитый тульский прозаик, то Владимир Лазарев — самый известный и успешный тульский поэт. В преддверии Дня рождения Льва Николаевича tula.aifr.ru рассказывает о выдающемся его земляке, который боролся за возвращение Андрея Болотова и сохранение Ясной Поляны.
Шум берёз
Песни на стихи Лазарева знали и любили во всём Советском Союзе. Только к кинофильмам и спектаклям им было написано более 25 текстов. Среди его песен «Не остуди своё сердце, сынок», «Ясные светлые глаза», которые в «Весёлых ребятах» исполняла Алла Пугачева, «Мой белый город» Софии Ротару, «Как не любить мне эту землю» из репертуара Людмилы Зыкиной. С Евгением Догой они написали цикл романсов, которые исполняла Мария Биешу. Первая записанная Львом Лещенко на радио песня — «Парижская мелодия», также была на его стихи.
Всесоюзная известность к Владимиру Лазареву пришла во время его жизни в Туле. На вечере в клубе московских студентов он прочитал стихотворение «Берёзы»:
«Я трогаю русые косы — Ловлю твой задумчивый взгляд. Над нами весь вечер берёзы О чем-то чуть слышно шумят.Берёзы, берёзы, берёзы. Родные берёзы не спят».
«Эти стихи через моего товарища, Володю Павленко, сложным путем попали к Фрадкину, — вспоминал он. — В это время снимался фильм „Первый день мира“, и мелодия песни стала заглавной темой, проходящей через весь фильм. Песню впоследствии перевели на многие языки». Интересно, что соавторы познакомились много позже — только спустя полтора года.
В 1965 году был устроен конкурс на лучшую песню о советско-болгарской дружбе. Лазарев подал на конкурс два текста, и оба получили признание.
Текст «Где ты, девушка-солдат» получил аж две премии. В соавторстве с советским композитором К. Волковым — вторую, а с болгарином Леви Жулом — третью. «Песня о розах Болгарии» на музыку А. Ашкенази получила поощрительную премию. Между прочим, в конкурсе участвовали 150 композиторов и поэтов, а первую премию решили не присуждать.
В 70е годы Лазарев услышал по телевизору в «Голубом огоньке» интервью космонавта Виталия Севостьянова, рассказавшего о том, что во время полёта над Землей ему грезились туман и шум дождя. Почти сразу же родились стихи, и Лазарев, не дотерпев до утра, среди ночи позвонил композитору Евгению Доге — зачитать что получилось. Так родилось произведение, ставшее потом любимой песней космонавтов — «Мне приснился шум дождя».
Улица детства
«На мои стихи писали музыку Евгений Дога, Владимир Мигуля, Ян Френкель, Арно Бабаджанян, Константин Орбелян, Марк Фрадкин, Валентин Левашов, Людмила Лядова и другие, — говорил он в одном из интервью. — Специально песней я не занимался, потому что у меня был другой круг интересов».
Считается также, что лазаревский текст для марша «Прощание славянки», написанный в 1984 году, стал одним из самых удачных со времён создания этой музыки.
Владимир Яковлевич — не только поэт, но и прозаик, публицист, историк культуры, автор многих книг, написанных в разных жанрах. Это, например, повести «Сокровенная жизнь», «Тульские истории»; стихи и поэмы «Брат милосердия», сборник повестей и рассказов «Всем миром», «Уроки Василия Жуковского. Он был составителем поэтических антологий, сборников «День поэзии».
В 1969 году был напечатан его сборник о путешествиях по памятным местам Тульской области «Хождение не за три моря», который с большим интересом читается и сейчас. В 1970 году там же вышла карманного формата книжечка под названием «Письма с Растеряевой улицы», где Лазарев делится откровениями своего детства.
«...А я и не знал, что живу на Растеряевой улице. Вернее, как таковой Растеряевой улицы не существовало. Была Никитская. Но по всем достоверным источникам именно эта Никитская с впадающими в неё улочками и закоулками явилась для Успенского прототипом Растеряевой улицы (Разумеется, с последующим обобщением). ... Вот на этой самой улице, в доме под номером сорок два, я и прожил несколько лет своего детства. ...Летящие весенние облака, летние звезды над одноэтажными домами, радужный дождь осенних листьев и многое другое возбуждало во мне острое желание выразить своё настроение словами. И тайком я писал неуклюжие стихи. Оглядываясь теперь, вижу, что, стало быть, ... моё призвание берёт истоки на этой улице».
Ясная Поляна не для рынка
Своими литературными учителями он считал Николая Асеева, Ярослава Смелякова, Валентина Федоровича Булгакова. Ратовал за возвращение наследия А. Т. Болотова, к тому времени практически забытого. Лазарев написал открытое письмо главному редактору серии «Литературные памятники», очень в то время популярной, Д. С. Лихачеву о необходимости выпуска сочинений Болотова. Предлагал проводить Дни поэзии Жуковского на его родине в Белёве. Это идея в конце концов воплотилась в жизнь.
«Мы познакомились с ним в 1961 году, — вспоминал известный тульский журналист Сергей Львович Щеглов. — Среди других тульских поэтов и писателей он выделялся прежде всего интеллектом. Мы оба были членами партии, но всеобщий одобрямс не разделяли, и это не оставалось без последствий — для меня, как реабилитированного, а для него, как автора стихов, которые нравились далеко не всем. Помню, у него были, например, такие строчки: „Как сладко спится по ночам, когда не спится стукачам“. Или его знаменитая „Романтика“ — стихотворение, которое чуть не стоило автору выговора. Хотя оно было всего лишь против опошления самого понятия романтики. Он писал тогда „...и предадут сожжению меня профессора“, что имело свою символику».
Сергей Щеглов вспоминал, что был в то время доцент тульского института имени Толстого Сиводедов, у которого Лазарев и Валентин Федорович Булгаков считались любимыми объектами нападок, он писал о них критические письма и в газеты, и в другие инстанции. Валентин Федорович Булгаков, поясним, в 1910 году был личным секретарем Л. Н. Толстого. В 1923 году был выслан из РСФСР на печально известном «философском пароходе». В 1948 году принял советское гражданство, вернулся в СССР, и почти 20 лет был хранителем Дома-музея Л. Н. Толстого.
Владимир Яковлевич Лазарев удивлялся в своих воспоминаниях, почему так долго и упорно сопротивлялись тому, чтобы кто-нибудь из Толстых стал директором Яснополянского музея-усадьбы. Рассказывал, как предложил профессора факультета журналистики МГУ Илью Владимировича Толстого. «Заместителем директора по науке — пожалуйста. Только не директором», — ответил, без объяснения причин, первый заместитель министра культуры России А. Шкурко.
В 1987 году Лазарев вместе с журналисткой Светланой Селивановой опубликовали в «Литературной газете» статью «Ясная Поляна и вокруг неё». Положение усадьбы было удручающим: загрязнение воздуха, болезни людей, живущих в окрестностях музея-усадьбы, болезни лесного массива, гибель прежде всего хвойных деревьев, неспособность руководства музея в чем-либо изменить ситуацию. Обсуждение носило дискуссионный характер. Через несколько лет в «Литературной газете» Владимир Лазарев был в числе тех, кто выступал за то, чтобы Ясная Поляна получила охрану от наступающего дикого рынка, создание авторитетного попечительского совета музеев Л. Н. Толстого в России. Так и сделали. Председателем Совета был избран И. В. Толстой.
«Илья Владимирович Толстой стал себя плохо чувствовать, давало сбои сердце, и он предложил на место директора музея-усадьбы своего сына Владимира Толстого, полного энергии молодого человека. Вскоре тот получил назначение. Судя по всему, выбор был не напрасным», — писал Лазарев.
Владимир Лазарев так и остался в некотором роде советским человеком, искренне сожалел о том, что страны под названием СССР больше нет на карте. В конце девяностых годов прошлого века семья решила уехать в Америку, где жил сын его супруги от первого брака. В 1998 году Лазарев последний раз приехал в Тулу, и в филармонии, при полном зале, прошёл его творческий вечер. Свой личный архив он также оставил в Туле.
По словам его друга, Сергея Щеглова, несмотря на сложные жизненные обстоятельства, не сдавался, занимался творчеством, писал стихи. Закончил философский роман «Доктор Логос», где одним из действующих лиц стал философ Алексей Лосев.
«Я его навещала в медицинском центре 5 мая, поздравила с Пасхой (он был православным человеком), — рассказывает близкий его друг Галина Курляндчик. — Он с удовольствием поел кулич, но был очень слаб и впервые заговорил о смерти, сказав мне, что хочет, чтобы Бог забрал его во сне. Через два дня так и случилось, но уже в госпитале, куда его увезли, так как он потерял сознание».
