Владимира Семеновича Успенского знают как основателя Тульского государственного хора. Но деятельность его в городе, который не очень-то благоволил музыке, была невероятно многогранна.
Он учил нотной грамоте детей, у которых и музыкальных инструментов дома не было, ставил оперы, выступал с лекциями. И вообще был на удивление стойким к жизненным невзгодам человеком. 19 июня исполняется 120 лет со дня рождения Владимира Успенского.
«Кастрюльный звук литавр»
Музыку он выбрал осознанно. Сразу после школы, которую окончил в 1919 году, поступил в Тульское музыкальное училище по классу сольного пения. Окончил два вуза – педагогический факультет Воронежского университета и Московский музыкально-педагогический институт им. Гнесиных. Уже в 1927 году, в возрасте 25 лет, стал руководителем хора в клубе Оружейного завода, а позже – хора клуба Патронного завода.
Он вообще старался объединить всех, кто любит музыку. Сводный городской хор Успенского выступал по торжественным дням на разных площадках города.
Энергии и оптимизма Успенского в то время хватало на то, чтобы вести факультативные курсы истории музыки для студентов политехникума НКПС, читать лекции перед выступлением симфонического оркестра в парке, преподавать музыкально-теоретические предметы в Тульском музыкальном техникуме. Да ещё участвовать в качестве члена жюри на всевозможных смотрах художественной самодеятельности.
В музыкальном техникуме особенным успехом пользовались его лекции об оперном творчестве Мусоргского и Бородина. Рассказывая о произведениях этих композиторов, Успенский сам перевоплощался в героев опер «Борис Годунов», «Князь Игорь», «Хованщина». Все вокальные партии он знал наизусть.
Его музыкальному вкусу можно было доверять. Вот, например, как он откликнулся в 1936 году в газете «Коммунар» на приезд оркестра из Ленинграда.
«Наиболее крепкой в оркестре является дружная партия первых скрипок. Несмотря на свою малочисленность (6 человек), партия эта с честью выдерживает натиск остальной оркестровой массы и только иногда, особенно под напором меди, пасует и теряет звучность. Очень неплоха и медная духовая группа. Она звучит мягко, ровно, без треска. Значительно слабее группа деревянных духовых инструментов, количественно очень малая и в отдельных партиях (обе флейты) звучащая неточно. Уязвимым участком являются средние смычковые партии – виолончели и альты, их крайне недостаточно, получаются тихая слышимость и заметные провалы середины струнного квартета. Досаду вызывает сухой, плоский, кастрюльный звук литавр, требующих немедленной замены».
Хор и «Ваня-сиротинка»
В 1933 году Успенский был принят на работу музыкальным редактором на тульское радио. А в 1941-м, когда немцы подошли вплотную к городу, из всего радиокомитета в Туле остались только звукооператор и заведующий музыкальным отделом. Благодаря Успенскому радио ни на день не прекратило свою деятельность. Каждое утро для туляков начиналось с его голоса: «Внимание! Внимание! Говорит Тула. Передаём последние известия». Его узнаваемый голос вселял в сердца туляков уверенность в победе, уверенность в том, что всё плохое скоро закончится.
Оставшиеся в городе педагоги и студенты музыкального техникума организовали концертную бригаду, выступали в воинских частях и госпиталях. «Вдруг за мной машина из госпиталя Ясная Поляна, – записал он в дневнике в июне 1943 г. – Просят приехать. В Ясной все живут в палатках. Жуткий холод. Пробыл я 22, 23 и полдня 24».
В 1944 году отдел искусств облисполкома предложил возглавить хор, созданный за год до этого как хор русской народной песни. Успенский нашёл певцов с хорошими голосами, в основном из художественной самодеятельности. Ежедневно проводил двухчасовые репетиции, занятия теоретической учёбой. В результате хор получил очень высокие оценки на обсуждении его концерта осенью 1946 г. К этому времени в хоре насчитывалось около пятидесяти певцов, а в репертуаре – более семидесяти произведений. В том числе народные песни, собранные в Тульской области и обработанные специально для хора.
Так после войны Владимир Семёнович записал у старушки-колхозницы Венёвского района старинную грустную песенку «Ваня-сиротинка». Успенский положил её на четыре голоса, и считал очень выигрышной для хора.
«Посылал В. А. Белому обработки двух тульских песен «Ваня-сиротинка» и «У нас рано». Ответил, что в них нет ничего криминального, хотя, говорит, обработки по приёмам несколько школьные. А Колосов говорит, что они, наоборот, гармонически даже изысканны. Вот и пойми! Но главное, что и тот и другой признают их достаточно квалифицированными и пригодными для использования».
«Утром в угольном сарае – событие. Раздался возглас коменданта: тем, кто не работает в драмтеатре, угля не давать!»
Ни денег, ни карточек
Жилось очень непросто. Мыкались по углам, потому что репетировать было негде. Выступали то в кино им. Бабякина перед сеансом, то в кино им. Степанова.
«Просмотр нашей новой программы перенесён на 10 августа, – записал он в дневнике в 1946 году. – Объявили приказ об исключении из программы хора сочинений Вагнера и И. Штрауса. Не выдают ни денег, ни литерных карточек. Литерное снабжение наши солисты будут получать вдвое меньше, по половине пайки. Говорят, скоро филармонии совсем лишатся литерных карточек».
Записей о трудностях вообще предостаточно.
«Концертов в праздничные дни не предвидится. Учреждения не могут на это расходовать средства».
«Собрался в кино им. Степанова, где выступал наш хор, но, прождав трамвай более полутора часов, попал туда уже почти к шапочному разбору. Оттуда – пешком».
«Вечером ездил в клуб ТОЗ на концерт нашего хора. В жуткой температуре, не раздеваясь (а я и в шапке: у меня ухо все же иногда даёт о себе знать) исполнили пять песен с одним bis».
Поехали с хором на Косую гору. На обратном пути автобус развернулся на 360 градусов. По дороге в Щекино машина вообще улетела в кювет. К счастью, никто не пострадал.
«14 января 1946 г. Репетиция. Нас, видно, из агитпункта попросят. Снова негде заниматься. 15 января. Репетиция не состоялась. Нас выгнали».
Непросто было и в житейском плане.
«Голодно. Нам на два дня задержали выдачу хлебных карточек. К тому же безденежье. А расходов предстоит уйма».
«Утром в угольном сарае – событие. Раздался возглас коменданта: тем, кто не работает в драмтеатре, угля не давать! При мне ушли ни с чем Горюновы и Куперманы. А Успенскому? Успенскому давать! Что это? Или дирекция стала благоволить ко мне? А может быть и так: сегодня дадут, завтра откажут».
При этом о каких-то приятных событиях в жизни он пишет удивительно вкусно.
«Сегодня день рождения Кати (жены – авт.) Обед был с рюмочкой, совершенно потрясающей селёдкой и (лихо сказать!) коммерческой колбасой».
«Мне на радио за очерк «Поленов и музыка» заплатили сегодня 400 рублей. Это очень хорошо. И, кстати, по этому случаю чай пили с конфетами «Весна» по 3 руб. 20 коп. за штуку!
При всём при этом всего за несколько лет Успенский сделал невозможное – его хор из простого самодеятельного стал государственным, артисты начали получать ставку. Они приехали в 1949 г. Москву, с триумфом выступили на сцене оперного театра им. Станиславского и Немировича-Данченко. И в этот же день Успенского не стало. Он умер из-за сердечной недостаточности сразу же после концерта.
