События Великой Отечественной войны отдаляются, время неумолимо уносит память о них. Есть истории, о которых не напишут в учебниках и не снимут фильмы. В них может не быть яркого подвига и блестящих наград. Но в них непременно будет правда. Потому что военная правда – это не доблестные песни, марши и фанфары. Это упавшая скрипка и ангелы, поющие ребенку, неожиданное добро врага и постыдное предательство комадира.
Сергей Гребенщиков, политик
Во время войны мой дед Гребенщиков Алексей Николаевич 1927 года рождения, как многие мальчишки очень рвался на фронт помочь своей стране победить фашистских захватчиков. Он обивал пороги военкоматов, были и попытки сбежать на фронт. Конечно, это не помешало ему приносить пользу стране и в тылу. За, что дед получил первую награду «За доблестный труд в Великой отечественной войне». Призвали его в армию только 2 мая 1945 года, а 9 мая война закончилась. Дед принял решение связать свою жизнь с армией, отдать долг Родине. Во время войны не получилось, значит нужно было защищать страну, чтобы этого не повторилось.
Закончил военное училище, служил по всей стране, и на Севере и Украине и на Урале, а в конце службы его направили в город Задонск Липецкой области, где в звании подполковника воздушно-десантных войск мой дед ушел на пенсию. Он много рассказывал и про голод и лишения, и про работу без сна и отдыха, и про своих друзей, не вернувшихся с фронта и про тех, кто вернулся с войны раненными и искалеченными. От таких рассказов и наворачивались слезы, это не те истории, которые показывают в фильмах. Это была правда жизни, которую нельзя забывать.
Мои бабушки Набатникова Надежда Алексеевна и Гребенщикова Наталья Федотовна, во время войны были девчонками. И как многие работали в колхозах, для фронта, все для Победы. Пахали на себе и не доедали. По вечерам вязали носки, варежки для бойцов. Они всегда говорили: «жили как все, трудились, как все». Но одну особенность я заметил еще в детстве, они старались не смотреть фильмы про войну. А если они их смотрели как раньше всей семьей у телевизора, то всегда плакали. Их родные братья и отцы прошли войну, да и они в тылу не жили хорошо, до бабушкиной деревни немцы не дошли всего лишь 60 километров. И все пережитое для них осталось в памяти на всю жизнь. За свою работу они были награждены медалями «За доблестный труд». Они пережили тяжелое время. И видимо, поэтому у них была присказка «Лишь бы не было войны».
Второй мой дед Набатников Егор Петрович, работал в милиции во время войны. И так же рассказывал истории не из фильмов, а горькую правду. Как жили тяжело и во время войны, как многие выживали и послевоенные годы.
Все услышанное в детстве, видимо подвигло меня увлечься историей, хотелось знать правду, докопаться до сути. Особенно это актуально для меня стало в 90, когда историю переписывали, переиначивали. Уменьшали роль нашего народа в Победе в войне. Я сейчас и своим детям стараюсь привить любовь к книгам, к своей истории ведь кто не знает своей истории, своих корней у того перестает быть Родина. Стараюсь чтобы, они пообщались с ветеранами, детьми войны к сожалению с каждым годом они уходят от нас. Они были участниками тех событий в военные годы и лучше и правдивее них, ни одна книга, ни один фильм, не расскажет о той Великой Победе нашего народа в той страшной войне. Какой тяжелой ценой далась Победа, и мы и наши дети не должны ее забывать никогда. Каждый год мы всей семьей ходим на Парад и проходим с фотографиями наших родственников в колонне Бессмертного полка – это традиция нашей семьи. В том году, я прошел в колонне Бессмертного полка 9 мая по Берлину. Я с гордость нес фотографии своих героев! Для кого-то они были обычными людьми, но для меня они герои!
Марина Ковсман, директор центра помощи бездомным животным «Любимец»
Папа часто рассказывал, каким для него было начало войны. Война для него началась раньше. Они жили в Бухаресте и в 1940-м году, когда к власти пришли фашисты, должны были переехать на Западную Украину, тогда это была одна большая территория Бессарабия. Папа и его родители осели в Черновцах. Бабушка моя была фармацевтом, дедушка преподавал иностранный язык. Они были евреями, а значит, война не сулила им ничего хорошего. Папе, как хорошему еврейскому мальчику, играл на скрипке. В 4 утра бомбили Киев, потом Черновцы. Папины воспоминания о начале войны – упавшая на пол скрипка и звук разорвавшейся струны. И еще оладьи с вареньем. Бабушка в то утро сделала оладьи, а из-за бомбежки папа не успел их доесть. И потом всю войну в гетто эти оладьи снились ему по ночам.
Они пытались спастись, переправиться через Днестр. Уже начиналась осень, было холодно. Маленький восьмилетний папа начал замерзать и замерз так, что, видимо, оказался между мирами. И увидел ангелов. Они пели прекрасными голосами. Родители, заметив замерзающего сына, пытались растолкать его, согреть. Папа рассказывал, что не хотел возвращаться. Тогда на переправе их накрыл немецкий десант. Никто не знал, куда их отправят и что будет дальше. Счастливым обстоятельством оказалось то, что отправили их в гетто под Копайгородом на Украине, которое охранял румынский конвой.
Там – голод, цинга, тиф, суп из картофельной шелухи, бесконечные смерти. Папа говорил мне: «Я не верю в бога. Я не знаю, как бог мог это допустить». Но он верил в ангела хранителя, из тех, что видел на переправе.
Жизнь папе в следующий раз спасла секунда. В гетто их уже вывели на расстрел, поставили к стенке на колени, подняли ружья. И тут въехал какой-то пьяный офицер, крикнул: «Подождите-подождите! Пока отложите». Ружья не выстрелили.
В 1944 году немцы и румыны ушли – в городе установилось безвременье. А потом вошли советские войска. Солдаты брали мальчишек, сажали к себе на танки, кормили кашей и давали шоколад. Папа говорит, что это освобождение – самое счастливое воспоминание, возможно, во всей его жизни. Потому он навсегда остался предан этой стране.
Папа вырос, стал ученым, членом-корреспондентом академии наук.9 мая для него всегда был вторым днем рождения. Мы всегда отмечали этот праздник. Папы не стало три года назад, когда ему исполнилось 83.
Надя Миляева, студентка
У моей бабушки есть подруга, с которой они вместе уже 50 лет.
Мы с сестрой называем ее «дачная» бабушка Зоя, потому что она была нашей соседкой по даче, пока не продала ее. Во время войны бабушка Зоя была еще совсем маленькой. Ей 6 или 7 лет, когда они укрывались с матерью в какой-то деревне. В том доме было еще шестеро детей, несколько взрослых. И однажды пришли немцы. Но пришли не убивать, а поесть и переночевать. Взрослых они, конечно, держали в страхе, заставляли готовить им.
Но бабушка Зоя помнит: они с детьми прячутся на печке и трясутся от страха. А один из немцев, ждет, когда накроют на стол, и вдруг замечает их, сжавшихся в комочек в углу печи.
Достает из сумки то ли кусок сахара, то ли шоколад, протягивает детям, тычет пальцем и считает «Айнс, цвай, драй…». Так он напоминал, что надо поделить между собой.
Шура Костикова, студентка
Прадедушка никогда не говорил про войну. Уже умирая, он впервые рассказал эту историю. И просил никогда не называть в связи с ней его имя. А все потому, что она вскрывает некоторые факты о маршале Семена Константиновиче Тимошенко. Когда мы с мамой искали что-то по этому поводу, материалы были засекречены. В учебниках истории такого тоже не напишут. Поэтому – все со слов прадедушки.
В деревне Квашнино мой прадедушка был первым парнем на деревне и главным гулякой. А еще он был из самой зажиточной семьи. А прабабушка – из самой бедной. Порыв мимолетной страсти, вполне характерный для его разгульного образа жизни, столкнул их, и через некоторое время прабабушка родила сына. Прадедушке, конечно, было все равно.
Он все так же веселился, дрался, пил. Уже хотели его забирать в тюрьму за какое-то хулиганство. Но он тут внезапно вспомнил, что есть у него полуторогодовалый уже сын, решил этим сыном прикрыться и взял в жены прабабушку Машу.
Случилась семья, но прадедушка продолжал пить и гулять. А дети продолжали рожаться. В 1941 году прабабушка была беременна пятым ребенком. Прадед, конечно, работал, уже не так сильно плевал на семью, но все еще гулял и детей не воспитывал. В 1941 году в ноябре немецкие войска подходили к Туле. Призвали на оборону с западной стороны.
Со всех деревни собрали мужчин, женщины пошли их провожать. Они должны были дойти до определенного места, где им выдали бы оружие. Но пока они туда дошли, в этом же районе в плен был взят маршал Тимошенко.
И чтобы откупиться от плена, он сдал эту дивизию, дивизию, которую даже не успели вооружить. Прадедушку забрали в немецкий плен. Первые два года он был в плену на каменоломне. Он весил уже 40 кг, и работать было невыносимо.
Один раз он упал. А если кто-то падает – расстрел. Прадедушка упал на колени, его друг увидел это, подошел и сделал вид, что они что-то поднимают. Прадедушка говорил, что в этот момент он осознал, как ужасно прожигал свою жизнь и жалел оставленную жену с пятью детьми. Он взмолился и пообещал себе, что будет жить ради детей. С этой мыслью он еще долго ударно работал. За это его взяли на шахты – в менее жестокий плен. Прадедушка отправился туда с этим же другом. Там они работали до 1945 года.
В 1945 они были в группе первых в обмене пленных на Эльбе. За несколько дней до обмена их всех собирают, и немец говорит: «Вот, дорогие русские, сейчас вы пойдете в ваш СССР, где вас посадят в такой же лагерь, только жестче. Поэтому мы предлагаем вам оставаться здесь. Нам надо восстанавливать Германию. Будете здесь жить и даже получать деньги за свою работу». Прадедушка отказался. Вернулся на родину, где его сразу забрали в сталинские лагеря. Он активно работал и в 1947 году его на месяц отпустили в отпуск домой. В январе 1947 года он пришел и впервые увидел дочь, родившуюся без него. Ему на тот момент уже сильно за 40, прабабушке Маше – 42, и она беременеет шестым ребенком.
Близкий прадедушкин друг – председатель колхоза придумывает спасательный обман: он пишет, что прадедушка не пришел в село, и отправляет его работать на соседний колхоз под другой фамилией. Так каждый день дедушка ходил за 10 км в другое село. Это продолжалось до XX съезда КПСС в 1956 году и развенчания культа личности Сталина. Вот так долго прадедушки по документам не существовало.
Прадедушка стал прилежным семьянином, больше никогда не пил, хорошо воспитывал последнего сына. А когда родилась старшая сестра моей мамы, тетя Оля, он был прекрасным дедушкой, обожал ее, постоянно ездил к ней в Тулу.