Турецкий писатель с мировым именем, получивший в 2006 году Нобелевскую премию, десять лет спустя стал лауреатом премии «Ясная Поляна» в номинации «Иностранная литература» за роман «Мои странные мысли». Однако в 2016 году в Россию приехать у него не получилось, и, как отмечает Владимир Толстой, советник президента по культуре, «это первый случай, когда мы вручали премию позднее».
Церемония вручения прошла на минувшей неделе в Российской государственной библиотеке в Москве, а на следующий день после этого в Ясной Поляне Орхан Памук дал публичное интервью литературоведу, критику и телеведущему Александру Гаврилову.
Приезд нобелевского лауреата в Ясную Поляну вызвал неслабую ажитацию у туляков. Поскольку количество зрительских мест в зале яснополянского ДК строго ограничено, требовалась регистрация на сайте, которая закончилась примерно через пять минут после того, как началась. Позже появилась возможность организовать дополнительные места – и их так же «расхватали» в считанные минуты.
Впрочем, и для самого писателя, как заявил он в ходе интервью, приезд на родину Толстого – не рядовая командировка, а настоящее событие. «Я пишу с 23 лет, примерно тогда же познакомился с творчеством Толстого. С тех пор я ждал 44 года, чтобы отправиться в то место, где он жил. Наконец, мне это удалось. Извиняюсь, что не смог сделать этого раньше».
Корреспондент «АиФ в Туле» побывал на встрече с писателем и записал его публичное интервью.
Хождение в народ
Александр Гаврилов: Вы часто пишете о людях низкого сословия, которые живут в очень плохих условиях. Не испытываете ли вы, принадлежащий к совершенно другому классу, чувство вины перед «простым человеком»?
Орхан Памук: Любой художник говорит о том, что он видит вокруг себя. И я в этом смысле не исключение. Тот же Толстой показывал в своих произведениях бедность. И я не думаю, что он делал это только для того, чтобы потешить свое эго. Творчество требует самоотдачи, а никак не чувства вины. Но говорить о социальной дистанции необходимо, как бы сложно это ни было. Моя карьера писателя начала складываться на родине, и тогда мои произведения читали только родственники и друзья. С ними, по сути, и были связаны мои тексты. Но потом я стал расширять круг общения, начал встречать людей, которые были совсем не похожи на меня. Моими книгами стали интересоваться не только в Турции, но и за рубежом. И, я думаю, это произошло именно благодаря тому, что я смог в своих произведениях охватить все социальные пласты.
Я работал как журналист, разговаривал на улице с торговцами, официантами, служащими. Это позволило мне создать широкую панораму города, панораму жизни. В книге («Мои странные мысли» - прим. ред.) рассказывается о людях из провинции, у которых нет ни воды, ни электроэнергии, никаких условий, в которых можно было бы комфортно жить, ни поддержки правительства. Между ними и высшим классом – огромная пропасть. Герой романа Мевлют Караташ совсем не похож на меня, но нас тем не менее многое объединяет.
«Книги любят, меня – нет»
В своих произведениях вы многое рассказываете о себе и делаете это достаточно прямолинейно. Вам не страшно быть откровенным?
С одной стороны, да, страшно. Но, когда я начинаю говорить с читателями, какие-то библиографические детали всплывают непроизвольно. Это естественно. Думаю, так происходит у всех авторов. Пионером в этом смысле был Жан-Жак Руссо, который обратил внимание, что откровенный рассказ о своих, может быть, не совсем приятных чувствах, грехах и промахах, есть хороший способ увидеть свои ошибки и избежать их повторения. И я взял на вооружение этот метод. Такого рода работа облагораживает человека. Кстати, известный факт: Лев Толстой в молодости носил на шее медальон с портретом Руссо.
Ваши книги воспринимают как со страстной любовью, так и с лютой ненавистью. Откуда такой дисбаланс?
Я бы не сказал, что ненависть вызывают именно книги. У меня всегда возникали проблемы на политической почве (Памук известен своей позицией в отношении геноцида армян и дискриминации курдов, не совпадающей с мнением турецкого правительства – Ред.), я пользуюсь Twitter и социальными сетями. Многим не нравится то, что я говорю публично. Но это неприятие не связано с литературой. А очень многие рассуждают примерно так: мне он не нравится, но книги его нравятся. Почему же с любовью выходит наоборот? Хочется подойти к каждому, кто так думают, и спросить: «Почему же вы не любите лично меня?» (смеётся).
Всё-таки, какие самые популярные отзывы приходится слышать от ваших читателей?
Я понимаю своих читателей, но это не всегда взаимно (смеётся). Поэтому самый распространённый отзыв: «Я ничего не понял». Но я счастливый человек, потому что ко мне приходите вы – люди, которые ценят умную книгу. И спасибо вам большое, что не пожелели на меня времени в ваш выходной день.
«Русское», слишком «русское». Туляки увидели фильмы Сигарева и Хлебникова 
«Камикадзе» от культуры. Что рассказала режиссёр Авдотья Смирнова тулякам 
Родина «Дурака». Автор остросоциальной драмы встретился с туляками 
«Толстой заставит думать и скотину». Дмитрий Быков о литературном голоде