В день 70-летия писателя и журналиста Юрия Кириленко мы говорим с ним о творчестве, вспоминаем былое и заглядываем в будущее.
Несостоявшийся географ
Алексей Мурат, tula.aif.ru: - Юрий Павлович, вы родились и провели детские годы в Узбекистане. Что вам помнится об этом времени?
Юрий Кириленко: Что это моя родина, она и сегодня волнует меня, не оставляет равнодушным: история, музыка, культура, национальная кухня. Братство народов особенно сильно ощущалось там, в Узбекистане – там жили узбеки, казахи, татары, таджики, армяне, русские, украинцы. В быту говорили на чудовищной смеси языков, но все, особенно за дастарханом – обеденным столом, – прекрасно понимали и уважали друг друга.
- А как вы оказались в Туле?
- Отца перевели сюда по работе.
Принял вызов
- Почему вы решили поступать в Литературный институт?
- Это решил не я. Хотел быть географом. И мы с приятелем поступили в МГУ на геофак. Прошёл с одной четвёркой – по математике. Это было в августе. Приехал домой, пошёл играть в футбол. Возвращаюсь – а там письмо, вызов из Литинститута. Оказывается, я прошёл творческий конкурс.
Как это получилось? В 1968 году в газете «Молодой коммунар» был напечатан на всю огромную страницу мой рассказ «Диспут на тему…». После этой публикации меня пригласил к себе руководитель Тульского отделения Союза писателей СССР Александр Лаврик, долго расспрашивал, что я написал ещё. Это были рассказы о школе, ребятах, сказки. Лаврик, ничего не сказав мне – не желая предвосхищать события, - отправил всё это в Литинститут. Писатель Лев Кассиль был членом приёмной комиссии, и ему всё присланное понравилось. Так я стал студентом Лита. Кстати, многое из того, школьного, вошло потом в мою дипломную работу – повесть «Выпускник».
Удивительный мир
- Как вы попали на Тульский оружейный завод?
- Я не «попал», а очень хотел работать в знаменитой заводской многотиражке «Ударник», издававшейся с 1921 года. ТОЗ тогда ещё был в горе, это было государство в государстве, богатое, с традициями, целый удивительный мир!
Этот завод стал для меня настоящей школой не только жизни, но и журналистики. Кстати, в редакции «Ударника» сотрудники были как на подбор – будущие «золотые перья». Многие со временем получили заслуженное признание в региональной и всероссийской прессе. Елена Винокурова, Александр Михайлин, Константин Шестаков, Марина Горчакова, Олеся Степанова, которая вместе с ныне покойным супругом Сергеем Степановым стала издателем первой в перестроечной России рок-газеты «Иванов», являющейся сегодня библиографической редкостью. А фотографы! Владимир Егоров, Валерий Александров…
А какие люди, какие судьбы героев наших публикаций в «Ударнике»! Один Иван Васильевич Щербино, Герой Cоциалистического Труда, уникальный мастер-оружейник, художник – чего стоит. Отдал дань ему и в литературе – повесть «Алмазная грань» посвящена ему.
- В этом году сразу два юбилея, имеющих отношение к ТОЗу. Это 350 лет со дня рождения его основателя – Петра Великого и 310 лет его указа о создании завода. Недавно его назвали «императорским», хотя таковым он был лишь 37 лет. Одно время, ещё до революции, он носил имя Петра. Ваше мнение – лучше «императорский» или «имени Петра Великого»?
- До революции предприятие называлось «Тульский Императора Петра Великого оружейный завод». Я – за такое историческое название.
- Вы много писали о тульских оружейниках. Чем вам оказалась близка эта тема?
- Сплавом жизни и легенд. Это ещё Николай Лесков подметил и наш замечательный Иван Панькин. Реальность вырастала из легенд и, продолжая их, становилась явью. И ТОЗ, и оружейники оказали на меня главное влияние в моей жизни и в творчестве.
- А оружейник – творческая профессия?
- Конечно! Она творческая как технически, так и художественно. Оружие должно быть удобным, красивым, доставлять эстетическое удовольствие. Его дарили, им награждали. Это символ мощи, власти, могущества.
Нужно переболеть
- Отечественная культура знает немало писателей-журналистов или, если угодно, журналистов-писателей. По сути, фронтовым журналистом в осаждённом Севастополе стал наш великий земляк Лев Толстой. В этом ряду можно назвать имена Гиляровского, Чуковского, Гайдара, Симонова, Твардовского, Проханова, Прилепина. Вы себя считаете, скорее, писателем или журналистом? И не конфликтуют ли друг с другом эти направления деятельности?
- Считаю себя и тем, и другим. Практически одновременно я стал писать рассказы – и зарисовки и репортажи для «Коммунара» и «Молодого коммунара». Журналистика давала знание жизни. Литература приводила в форму, огранивала. Хотя прекрасно знаю, насколько разные эти ипостаси. И многие их не могут совмещать. Принципиальное различие – в языке, подходе, системе образов. Другим совмещение удаётся. Сплав, как любой сплав, всё-таки лучше.
- С появлением кино предрекали смерть театру. С появлением телевидения «хоронили» кино. Появился интернет – начали хоронить и кино, и ТВ, и печатную периодику, и печатную книгу. Да и что касается журналистики – по сути, теперь каждый может стать сам себе журналистом: завёл блог или телеграмм-канал – и вперёд. Что вы обо всём этом думаете?
- Выражаясь словами Марка Твена, слухи о смерти театра, кино, телевидения и печатного слова оказались сильно преувеличенными. Что же касается журналистики… Думаю, сегодняшняя ситуация понижает общее качество и уровень журналистики, слова, русского языка. Исчезло понятие самоцензуры, внутреннего редактора. Да просто чувства меры и порядочности, ответственности за достоверность публикуемой информации. Думаю, наша журналистика просто переболеет этим, и это уйдёт. Сейчас в интернете, в соцсетях – период становления чего-то качественно лучшего.
Однажды в Америке
- Подобно коллегам Ильфу и Петрову вы в своё время много ездили по Америке. Это был период после перезагрузки в отношениях США и России. А как вы это почувствовали на себе? Как американцы относились к русским тогда?
- Это был период Обамы. Потомки «дяди Тома» почувствовали себя реваншистами. И все остальные жители США это ощутили. Так начал зарождаться BLM – чёрный расизм. И, как любой расизм, он отвратителен.
А насчёт русских… По приезде мне настойчиво предлагали именоваться «юкреньон» – украинцем. Так спокойнее. Действительно – спокойнее. Тогда в Штатах многие просто не знали, кто это и где она – эта самая Украина.
«Зам. главного редактора, бывшая соотечественница, менторским тоном объяснила, что мне не место на страницах истинно демократического издания».
Об отношении к нам. Я приехал в США после возвращения Крыма в состав России. Узнав, что во Флориде появился «свеженький» российский журналист, ко мне обратилось солидное издание с просьбой прокомментировать это событие. Я согласился, потому что искренне считал, что смогу не только доходчиво объяснить читателям сам факт воссоединения, но и дать ему историческое обоснование, поскольку хорошо знаю предмет. Быстро написал, с переводом на английский мне помогли, статья получилась объёмная, с экскурсами в историю, личными размышлениями, тем более что я часто бывал в Крыму. Не упустил ради объективности и крымско-татарский фактор, заметив, что это может, особенно в первое время, осложнить обстановку на полуострове. Выслал и стал ждать.
Ответ пришёл быстро. Зам. главного редактора, бывшая соотечественница, менторским тоном объяснила мне, неразумному, что я отображаю «официальную российскую точку зрения» и что мне не место на страницах истинно демократического издания.
Вот так я, слава Богу, на своей шкуре узнал цену их «свободы слова». Раша, гоу хоум!
Русское – родное
- Вы упомянули Украину, в вашей жизни многое связано с ней, начиная с корней и фамилии. Часто ли вы там бывали, когда были в последний раз, и какова ваша оценка нашему конфликту с этой страной?
- До недавнего времени я душой был с Украиной. Одна из первых книг в моем детстве – «Кобзарь» Тараса Шевченко. По праздникам отец надевал вышиванку. Но мы были советскими людьми. И всё-таки своим родным я считаю русский язык. Очень любил радио. Тогда, в детстве, отец подарил мне крошечный приёмничек – «Селга», и я слушал его по ночам под подушкой. Радиоспектакли, стихи, музыка, «Писатели у микрофона» – всё это проходило прямо в мозг. В школе всегда был отличником по русскому языку и литературе. И когда приехал в Россию, легко влился в школьное братство, благодаря хорошему знанию языка. Вот только мат, настоящий мат, узнал слишком поздно…
А что касается нынешнего конфликта с Украиной – это большая трагедия. Но Россию вынудили начать спецоперацию, другого выхода у нашей страны не было.
- Каковы ваши дальнейшие творческие планы?
- Жить. Просто жить. Творчество ведь как наваждение, как нечто свыше, – спускается на тебя неожиданно, бередит душу, зовёт к чистому листу бумаги…
