В усадьбе Льва Толстого прошёл выездной семинар «Британская литература сегодня». Мероприятие подобного формата проводится в Ясной Поляне во второй раз. В этом году программу семинара определили три крупных литературных юбилея: 200 лет со дня памяти Джейн Остин, 220 лет со дня рождения Мэри Шелли и 200 лет с момента окончания работы над её знаменитым «Франкенштейном».
В Тульской области побывали писатели Моника Али, Грэм Макрей Барнет, Гвендолин Райли, Би Роулатт и Руперт Томсон, а в качестве ведущего семинара выступил Джон Маллэн, профессор современной английской литературы, декан факультета искусств и гуманитарных наук Университетского колледжа Лондона.
В один из дней в рамках семинара состоялась публичная дискуссия, посвящённая теме соотношения художественного и документального в литературном произведении. Модератором беседы, проходившей на английском языке без перевода, выступила российский писатель и поэт Линор Горалик.
«Экстремальный» Диккенс
О разнице между понятиями «автор» и «лирический герой» русские литературоведы (Тынянов, Михайлов) начали говорить как минимум за полвека до знаменитого пелевинского «мнения автора могут не совпадать с его точкой зрения». Однако представление о том, что автор непременно должен выражать себя через героя, сформировало соответствующую культуру чтения, не позволяющую даже предположить, что может быть как-то иначе. Профессор Джон Маллэн считает, что дело это, в общем-то, неблагодарное – искать личность автора в его произведении. Всё равно найти вряд ли удастся.
«Перед тем как начать читать ту или иную книгу, я в принципе стараюсь как можно больше узнать о её создателе, - говорит Джон Маллэн. – Я изучаю его биографию: сколько раз он был женат, сколько денег зарабатывает. Но я не думаю, что эти сведения могут дать мне хотя бы приблизительное понимание того, где именно в своих книгах обнаруживает себя его личность. Приведу «экстремальный пример»: Чарльз Диккенс и его супруга Кэтрин Хогарт (в прошлом году потомок классика – культурный обозреватель BBC Люсинда Хоксли – опубликовала резонансный материал о нелёгкой судьбе своей прапрапрабушки – Ред.). Их личная семейная история нисколько не мешает мне выносить какие-то суждения (ни, тем более, «осуждения») о произведениях Диккенса».
Русских авторов мало переводят
В англоязычной википедии статья о шотландском писателе Грэме Макрее Барнете состоит из двух предложений, описывающих его библиографию (три романа, премия «Scottish Book Trust» за первый («Исчезновение Адель Бёдо»), финал «Букера-2016» за второй («Его кровавый проект»), третий («Происшествие на трассе А35») ещё не опубликован). В русскоязычной вики статьи о писателе нет.
«А в моей биографии нет чего-либо интересного, - так объясняет скупость сведений о себе Грэм Макрей Барнет. – Ничего примечательного в том месте, где я родился, ни в каких-то других фактах моей жизни. Да и к тому же, статью в википедии писал не я, а другие люди. Подозреваю, что она такая короткая, потому что я не слишком-то известный писатель… »
Скромничает шотландец. Роман Барнета «Его кровавый проект» переведён на несколько десятков языков, сейчас готовится его экранизация (телевизионная версия). Книга Барнета – «дневник убийцы», частично описываемые в ней события основываются на реальной истории французского крестьянина Пьера Ривьера, жившего в XIX веке. Он убил трёх человек в своей деревне, после чего в подробностях изложил содеянное на бумаге. Работая над романом, будущий финалист «Букера» также сидел в архивах, читал письма заключённых. «Они помогли мне осознать реальность этих людей», - говорит автор.
Надо ли к этому добавлять, что любимый русский писатель Барнета – Достоевский? А также Гоголь, которого он называет «одним из самых человечных авторов». А вот о состоянии дел в современной русской литературе писатель не осведомлён, о чём жалеет. «В мире много пишут на английском, поэтому в Великобритании выходит очень мало переводов. Я думаю, нам за это должно быть стыдно», - говорит он в интервью издательству, подготовившему русский перевод его романа.
Казусы и подарки
«Очень повезло Владимиру Набокову – он сам себя переводил, - считает британский писатель и публицист Руперт Томсон, чей роман The Insult («Оскорбление») стал финалистом премии Guardian и вошёл в личный литературный топ Дэвида Боуи («Сто лучших книг всех времён и народов»). - Я, например, хорошо знаю французский и на довольно примитивном уровне итальянский и немецкий, хуже – датский. И это скудное знание языков иной раз становится причиной того, что мне сложно понять какие-то тонкости перевода. Именно поэтому автору лучше всего работать в паре с переводчиком, постоянно общаться с ним и быть, что называется, на одной волне. В таком случае писатель будет выступать ещё и в качестве литературного редактора. Иначе могут случаться разного рода казусы. Расскажу случай из собственной практики. Так, я обычно посвящаю свои книги кому-то из близких людей. И как-то одну из них я посвятил своей девушке Кэт (all Kate’s), а переводчик не заметил апостроф (или опечатался) и вышла книга, посвящённая всем девушкам с этим именем (all Kates)».
Вопрос Линор Горалик о том, какую из своих книг каждый из писателей предложил бы для перевода на русский, хоть и заставил британцев несколько сконфузиться, но вскоре получил практически единогласный ответ: последнюю ими написанную.
Зато совершенно разные мнения прозвучали в ответ на вопрос из зрительного зала о том, возьмёт ли кто-то, отправляясь на день рождения друга, в качестве подарка свою книгу.
«Свою? Никогда!»
«Да что это за друг такой, который не может купить мою книгу?!»
«Подарю и подпишу, но не на день рождения…»
«Дарил и не раз – бывало, что одну и ту же дважды»
«Если мне очень понравится какой-то роман, я готов одаривать им далеко не только друзей…»
«На день рождения можно что-то и поинтереснее подарить. Например, хорошую бутылку. Я заметил, что такой презент вызывает обычно больше радости, чем книга. Пусть даже и моя»
Атмосферный сценарий. «Толстой Weekend» начался с аншлага и ливня 
«Многим не нравится, что я говорю». О. Памук о читателях и ненависти к себе 
Путь сэнсэя. Чем Лев Толстой покорил японского профессора