Потускневшие чернила на клочке бумаги — сколько в них душевной теплоты, любви и нежности. Это отдельный пласт воспоминаний о страшных годах, когда разлучались семьи, дети росли без отцов, а родители переживали своих сыновей. В этих письмах, как правило, нет жалоб, но они пропитаны слезами матерей, жён и сестёр.
«Дорогой сыночек Мишенка, я тебя очень и очень прошу, напиши мне хоть маленькое письмецо. Успокой свою единственную старушку-мать. Буду сердечно благодарна», - эти строки написаны сыну на фронт Александрой Захаровной Черноусенко. Восстановить дату письма невозможно, но в семье сохранились письма сына — Михаила Максимовича — за 1943 и 1944 годы.
Поговорим о погоде
Михаил Черноусенко — двоюродный прадедушка тульского музыканта Вадима Тормозова. Парень, сохранивший фрагмент семейной истории, поделился им с аифовцами.
Писем не так много, но в каждой строчке и букве чувствуется забота, безграничная любовь к матери.
«15.10.43 г. 2ч.43м. Лунная, тихая ночь, заметно приближение осени. Вчера у меня был самый счастливый вечер из всех пережитых вечеров. В 23 ч. 30 м. по возвращению из подразделения я получил сразу письмо и открытку, которые столь мне дороги и близки, что не поддаётся даже описанию, как я рад и до предела доволен. Окончил подготовку к занятиям, и, не откладывая, решил написать, ответа моего же ждут.
Здравствуй моя родная мама! Как я рад и счастлив, что Вы остались живы, уцелели. Прими, дорогая мама, от меня мой горячий, чистосердечный, офицерский «привет» и самые наилучшие пожелания в вашей настоящей жизни. Пусть сделанная коварным врагом разлука близится к концу. На смерть фашистским шакалам и на жизнь нашим освободившим вас героям придёт наша долгожданная радостная встреча...»
Практически каждое письмо Михаила начинается со своеобразного эпиграфа — он рассказывает о погоде, передаёт своё настроение и как будто окутывает им читающего, и только потом приветствует адресата.
«Пасмурный, морозный день, земля покрыта плотным снежным покровом. Свободная минута. Решил написать несколько слов самому дорогому и милому человеку — это Вам, мама», - так начинается письмо от 4 декабря 1943 года. «Свободная минутка» выдалась утром в 10.15.
«Здравствуйте многоуважаемые мои дорогие Мама и тётя Маша. Примите, родные, мой чистосердечный, горячий привет и наилучшие пожелания в Вашей настоящей жизни. … Теперь вы пишите, что у Вас плохое здоровье и очень желаете видеть меня. Приехать можно было бы, конечно, на несколько дней, но нужно справочное доказательство с Вашей стороны…»
Александра Захаровна, по-видимому, неоднократно просила сына приехать...
Сын на славу!
Ждала его не только мать. Пока Михаил защищал страну, в тылу его ждала большая семья, рос сын Вовочка.
«Хорошенький растёт мальчик, уже говорит «где его папочка?» - пишет он в письме тёте 10 ноября 1943 года. И, прощаясь, тут же добавляет: - О себе много писать нечего, каким был Ваш Михаил, таким и остался, здоров, бодр, только на жизнь смотрю далеко иначе. Стал советским офицером».
А уже на следующий день он отправляет ещё одно письмо, в котором сообщает матери и её сестре, что возможно, встреча их скоро состоится.
«Чувствую себя сейчас хорошо, раны зажили. Очень рад , что хоть на своих ногах, но с палочкой. Палочку, я надеюсь, скоро брошу. С госпиталя скоро буду выписываться…., — и дальше с тревогой: - Мамаши! Я написал Вам по три письма, но ответа от Вас не получил, причин не знаю, возможно, мои письма не получили…»
Одно из самых длинных из сохранившихся писем написано 11 декабря 1943 года на ветхом листе бумаге, где частично выцвели чернила, но строки, которые можно разобрать — трогательны и пронзительны.
«Какой у меня вырос уже сын, просто на славу. У меня есть две его фотографии… Это после дня, когда ему было два годика — стоит на стуле со своим ружьём, черноглавый. Пишут, что он уже чётко говорит «Мой папа в Боровичах». Да растёт без отца, а какое я имею желание повидать своего сына — маленького Владимира Михайловича».
Сведений о службе Михаила Максимовича не осталось, но известно, что в Боровичах Новгородской области в предвоенные месяцы 1941 года располагался штаб 177-й стрелковой дивизии. Пополнение дивизии шло по большей части опытными бойцами — участниками финской кампании. Немецкие источники отмечают, что им пришлось столкнуться с «русскими элитными войсками».
Закончится ли одиночество?
Последнее письмо из архива семьи датировано 29 февраля 1944 года.
«Только пришёл с ужина, который состоял из картофельного пюре и кислой капусты. В моей комнате прохладно. Товарищ ушёл в кино. Я решил написать несколько писем, это будет первым. Да скоро ли кончится моё одиночество…» Это послание отличается от остальных. Оно пронизано тоской и усталостью. Столь долгожданная встреча с больной матерью не могла состояться...
«Ничего не вышло. Начальник меня принял и говорит: «Своей работой вы, возможно, заслуживаете и больше, но без санкции на это с фронта, сам отпустить не могу. Рапорт мой оставил, обещал ходатайствовать перед воен. сов. фронта…
Родная мама, вы меня простите. Но как видите, здесь от меня ничего не зависит. Разве Миша Вас когда-нибудь забывал…»
В годы войны Александра Захаровна жила на ул. Пионерской в посёлке Нью-Йорк Дзержинского района Донбасса. Обоих её сыновей — Максима и Михаила — забрали на фронт. Но вернулся лишь один…
Командир роты Михаил Максимович Черноусенко «в бою за социалистическую Родину, проявив геройство и мужество погиб 20 сентября 1944 года». Его брат — Николай — был тяжело ранен, но выжил и вернулся к семье.