В Туле работает флористическая выставка. Почему цветы – это божьи дети, а любовь, как и поэзию не хочется препарировать, рассказал главный художник музея «Ясная Поляна» Александр Карташов.
Антонина Позднякова, «АиФ в Туле»: Александр Юрьевич, вы сами признаётесь, что с царством цветов у вас особые отношения. Как давно?
Александр Карташов: С растениями я сросся давно. У моей бабушки был сад, который на меня сильно повлиял. Ещё в детстве, гуляя с братом по этому саду, мы познавали мир, мечтали, фантазировали. Растения были для нас лестницей в небо, ведь они всегда устремлены к солнцу.
Потом мне начало казаться, что я слышу их голоса, они нашёптывали мне стихи.
По-моему царство растений - это настоящий шедевр создателя. Посмотри, какое среди них многообразие, сколько цветов, ароматов.
Цветы сами по себе самодостаточны, не суетны, стоят и смотрят в небо, никого не едят, ни за кем не охотятся. От них веет благодатью и жертвенностью - ведь каждый норовит сорвать цветок. Их топчут, но всё равно они существуют. Цветы действительно божьи дети.
- Выходит, поэтом вы стали раньше, чем художником?
- Не совсем. В детстве все рисуют, мы с братом - не исключение, затем вдруг в темечко «клюнуло» слово.
Поэзия - наиболее высокая форма творчества, ей же ничего не нужно. Знаете, как говорят, чем меньше нужно, тем выше творчество. Поэту ничего не нужно, писателю нужна бумага, художнику – кисть и холст, музыканту – инструмент, про театр и кино уже не говорю. Поэтов всегда было мало, пишущих стихи больше.
- В чём разница?
- В откровении. Вот скажите, в чём нынешняя беда Европы? Поэзии практически нет. Они сами это признают, понимая, что это большая беда. Почему-то люди договорились, что без поэзии нельзя, хотя, по сути, она ничего не делает. Это что-то сокровенное, это откровения, которые приходят в мир через людей. Это даже не заслуга этих людей, это дар, но не очень простой, его надо достойно нести.
Так вот одно дело, когда это действительно откровения и совсем другое, когда есть неглупый человек, имеющий набор навыков. У него есть мысль, которую он зарифмовывает, облекая в форму. Но эта техничность всегда чувствуется, как любовь или нелюбовь. Когда ты любишь человека, то понимаешь, что есть люди и с более ладными фигурами, и с более правильными чертами, но для тебя это не имеет значения. А есть конкурсы красоты с параметрами и строгими канонами. Так и в поэзии, бывают две строчки, которые цепляют и тебе не хочется разбирать и препарировать их, как не хочется препарировать любовь.
- В тотальном стремлении россиян к деньгам, поэзия может покинуть и Россию…
- Страна большая, поэтому вряд ли у нас пропадут поэты. Сейчас, глядя на молодых, я не теряю надежды, что будущее всё-таки светлое. Многие, конечно, экспериментируют, но это нормально.
Маяковский с Бурлюком тоже хотели Пушкина сбросить с корабля современности. В таких попытках – дерзость поэзии.
Мелкая рыбёшка
- Зачем вы стали художником музея «с вменёнными обязанностями». Вас отвращает вольница?
- Я в своё время что-то делал для «Ясной Поляны», ко мне обращались за советами, затем мне предложили стать главным художником. Это было абсолютно естественно, а главное, безболезненно для моего образа жизни. У меня есть правило: как я вижу, так я и живу.
Обязанности – вообще не моё слово, я не люблю слова с таким началом. Вдумайтесь, «об я». Не хочу спотыкаться об самого себя.
Чем же я занимаюсь? Появляется идея какого-либо проекта. Например, «Сад гениев». В этом случае я помог с названием, плюс на мне – стилистическая составляющая. Проще говоря, когда нужен творческий подход, или, как сейчас говорят, креатив, обращаются ко мне.
Надо просто держать уровень. Была у меня ситуация, когда я работал на Ленфильме. Я зашёл и сказал, что мне не нравится декорация. Мне отвечают: «Вы придираетесь, нормальный ленфильмовский уровень». А кто этот уровень определил? Нет такого понятия - ленфильмовский, есть только уровень выше. В «Ясной Поляне» я стараюсь поддерживать высокий уровень.
- Сотрудники музея, естественно, часто обращаются к личности Софьи Андреевны...
- «Ясная Поляна» – это музей не про Толстого, это история усадебной жизни, уклада, её обитателей. Это, если хотите, попытка сопряжения между гением и очень талантливой, любящей женщиной. Она же не только переписывала, но и способствовала развитию его творческих линий. С гениями всегда трудно жить.
Софья Андреевна была очень разносторонним человеком. Многие знают её лишь как переписчицу, но она увлекалась фотографией, очень хорошо рисовала, была рукодельницей, любила растительный мир. В архивах сохранилось её рисунки цветов, грибов, альбомы с гербариями. Совершенно неважно, что прошло уже 150 лет, ведь в этом скрыто нечто большее, трепетное, какое-то очарование. Она делала это с душой, а у души другие временные границы. Сейчас в разработке находится проект, связанный с её фотографической деятельностью, думаем выпустить альбом.
- Софья Андреевна создала уют и свой мир в усадьбе. У нынешних женщин так мало времени на это. Надо работать, зарабатывать, а цены растут, а мужчины всё больше теряют мужские черты: хозяина дома, добытчика, стены, надёжи…
- Вернуть в женщин «Софью Андреевну» можно лишь в единичных случаях. Современные тенденции раздирают семьи. Мои прогнозы достаточно грустные. Парадокс заключается в том, что человек объявляет себя свободным от всяких правил. Он беспардонно их нарушает. И сам от этого больше всего и страдает. Однако не сходит с этого пагубного круга, разрушая понимание как жить.
Это одна их глобальных проблем. Почему сейчас многие обратили внимание на ИГИЛ (ИГИЛ в России признано террористической организацией, деятельность которой в стране запрещена – Прим. ред) и ислам? Потому что там всё определено. Молодёжь устремляется туда, потому что понятно, что делать женщине, а что мужчине.
Смешение к хорошему не приводит. Думаю, когда уже все институты будут порушены, кто-нибудь очнётся. Когда-то устроили это дурацкое единоборство полов, воспели равенство, ну а где же мы равны? Нас природа сделала разными.
Современная жизнь даёт громадный спектр возможностей, вседозволенности, вседоступности. Кажется, что вот она – настоящая жизнь, а на самом-то деле это не так. Всё это лишь обёртка, фантик. И в этом многообразии люди не могут определиться.
А определяться нужно. Я всегда говорил, и это особенно касаемо мужчин – если вы не определили, что делать, в 30 лет - это беда.
Один китайский император сказал, управлять страной – это всё равно, что жарить мелкую рыбу – нельзя смешивать. А у нас всё смешалось, все говорят о глобализации, всё объединяют. Я не хочу гудеть по этому поводу, поэтому всё же считаю, что просто надо найти своё место в этом мире, другого-то варианта не будет. Что толку ностальгировать? В прошлые времена от чахотки умирали в конце концов.
Дело в форме
- Нынче пришла мода на мультимедиа в искусстве. Только так можно привлечь посетителя?
- Я бы назвал 20 век веком формы. Чехов, Достоевский, Толстой писали одинакова – в глобально смысле. Разные объемы, разная стилистика, но не было лесенки, выдумывания слов, поиска форм для самого текста. Точно также и в живописи. Романтизм жил много лет, а потом пошли кромсать, начиная с импрессионизма. Сегодня тысячи художественных направлений. Что не художник, так со своим направлением. То же самое и в обыденной жизни. Много лет сын жил как отец и дед до него, а в 20 веке появился конфликт отцов и детей.
Сейчас достаточно посмотреть, как люди одеваются, как обустраивают свой быт. У человека может не быть образования, но он может жить во дворце, ездить на солидной машине и матом ругаться. Формаискание продолжается по инерции в 21 веке.
При этом я не отрицаю, что в поисках формы много чего нашли. Что же касается мультимедиа в искусстве, то современность диктует поиск того, на что человек среагирует. Если раньше снимали кино, в котором герои могут сидеть и говорить полчаса, то теперь уже это никто не воспримет. Вот тут и появляется очень тонкая сверхзадача – используя все эти современные средства, уйти в глубину.
- Молодым художникам это сегодня удаётся?
- Сегодня для начинающих творцов нет проблемы с реализацией. Даже в Туле. Есть Выставочный зал, ТИАМ, Ясная Поляна - площадок много. Но вновь повторю - важен уровень. Сейчас всё доступно, существует фотошоп. Раньше ведь человек выбирал кадры, ждал момента, это была настоящая работа, настоящее произведение, а сейчас из сотни одна может и вылетела стоящая. Проблема молодых поколений в том, что им дали с рождения все инструменты в руки. Их жизнь не требует преодоления, а творчество – это во многом преодоление.
- В Туле появились рисунки на фасадах домов. По-вашему, граффити - это искусство?
- Да, безусловно. Это современное городское искусство. Я бы специально находил площадки, где художники могут реализовывать себя. Это развитие, свежесть, новизна.
У нас даже была идея проекта «Семь гениев», в рамках которого можно создать из литературных цитат литературный маршрут, думали привлечь и художников граффити.
- Многие тульские искусствоведы отмечают, что близость к столице не лучшим образом сказывается на талантливых творцах. Как оставить их в Туле?
- Мотивировать молодых и талантливых, конечно можно. Если бы у нас была программа, продуманная и комфортная.
Я лично не уезжаю потому, что на самом деле свою страну уже давно воспринимаю как дом. Переезжая из города в город, я как бы хожу по комнатам. Но честно скажу, Москвы и Питера было не миновать, чтобы снять с себя провинциальный комплекс. Выставился один раз, второй – какой тут уже комплекс, когда хлопают и положительно оценивают. В Москве или Питере хорошо реализовываться, но плохо творить. Там для творчества нет времени.
Вообще региональным властям надо бить по этому поводу в колокол, а не устраивать какие-то показные выставки, приуроченные к датам. Внимательнее стоит глядеть на людей, выявлять их. Любой художник страдает от невостребованности. У нас нет экспертного взора. Если он появится, уровневая ситуация сможет измениться.
- О каких показных выставках речь?
- Недавний пример – 9 мая. Что из этого вышло? Две-три абсолютно формальные выставки, два-три каких-то литературных вечера, куда детей загоняли пинками. А ведь на это большие деньги потратили. Зачем?
- Вас не устраивает нынешнее положение культуры в Туле?
- Я ничего не имею против пряников и самоваров, но доколе можно насиловать эти темы? Давайте покажем, что мы современный город, с современными головами, зачем бренчать в эти старые гусли. Но это очень сложно кому-то доказать. Всех как бы всё устраивает.
Я никогда не соединял деньги и искусство. Живопись и поэзия отрешены от денег. Нужны люди, которые могли бы что-то изменить, с современным взглядом, с новыми тенденциями. Иначе так и будем творить для «галочки».